боку, сжавшись в комок, закрыв лицо руками и ревела навзрыд. Я прижал ее коленом к полу, заломил ей руки за спину и сковал их наручниками. Потом перевернул Дану на спину, закатал ей майку под мышки и уселся яйцами на обнаженную грудь опущенной, рыдающей от унижения рабыни. Дана застонала от тяжести. Полюбовавшись ее беспомощностью, потискав ее пышные сиськи, я вновь схватил шлюху за волосы и приставил свой хуй к ее губам. Дана попыталась отвернуться, но тут же получила две сильные пощечины, от которых полностью потеряла волю к сопротивлению. И вот уже сквозь мычание и всхлипывания мой член входит к ней глубоко в рот. — Соси, сука недоебаная, работай! Смеясь над размазанной по щекам тушью и наслаждаясь своей силой и ее беззащитностью, я стал иметь Дану в рот по самые гланды. — Ты у меня станешь шелковой, хуесоска! Дана задыхалась, но уже не пыталась сопротивляться, лежала смирно и покорно отсасывала.
Наигравшись с ее ртом, я решил продолжить воспитание своенравной рабыни. Встав с Даны, я стянул с нее юбку и трусы и затолкал ей в рот ее трусы вместе со своими носками. Потом достал из брюк ремень и подошел к провинившейся девке. Дана замычала, ее зареванные глаза наполнились страхом. Первый резкий удар ремнем пришелся по гладко выбритой пизде. — Это тебе за болтовню! — Дана затравленно визжит, извивается и отчаянно пытается уползти в угол. — А это — за сопротивление, непозволительное воспитанной девушке! — и ремень опускается ей на сиськи. Я иду за ней, безжалостно вбивая в блядскую голову поверженной рабыни покорность воле господина. Потом наступаю ногой на грудь эротично извивающейся на ковре девки и плюю ей в лицо. Дана практически голая, она выглядит превосходно в своей беспомощности. — Блядь, дешевая подстилка. Я научу тебя хорошим манерам! Схватив Дану за волосы, я заставляю сучку подняться и перекидываю ее покорное тело через спинку кресла.
— Ноги расставить! — и удар ремнем по жопе. Дана сразу же выполнят мою команду, стремясь избежать новых побоев. Подхожу к ней сзади, поглаживая свой возбужденный член. Дана вся открыта и доступна, стройные ножки разведены в стороны, открывая хозяину беззащитные девичьи прелести, холодный блеск стальных наручников подчеркивает ее покорность. Мне всегда нравилось насиловать сзади беспомощных рабынь, руки которых скованы за спиной. — Ну что девка, застоялась? Пора уж тебя выебать. Плюнув Дане на горящую от порки пышную задницу, резко вставляю член ей в жопу. — Н-на, сука, получи! Сквозь трусики во рту Дана отчаянно орет от боли, жопа ее слабовато разработана. Наслаждаясь ее унижением, по-хозяйски насилую свою новую игрушку, сочно шлепая ее ладонями по ягодицам. Безнадежное сопротивление глупой рабыни доставляет мне массу удовольствия и от души выдохнув, я с кайфом вкачиваю сперму ей в жопу.
Обмякшее тело изнасилованной Даны безвольно висит на спинке кресла, когда я подхожу к ней с фотоаппаратом. Кадр сзади — как летопись славных побед. Захожу спереди, за волосы поднимаю ее голову вверх. Мокрое лицо, черные трусики во рту, расплывшаяся косметика, красное пятно помады вокруг разъебаных губ, сиськи расплющенные о спинку кресла, скованные за спиной изящные ручки — хороша, сука! Такую ебать и ебать. Делаю несколько кадров. Дана продолжает беззвучно реветь, по всему видно, что ее еще ни разу так не опускали. Сбрасываю девку на пол, а сам сажусь в кресло. — Ну что сука, все с начала. На колени! Дана хорошо усвоила урок и сразу стремится исполнить приказ. Однако она явно еще плохо соображает, да и со скованными за спиной руками подняться не просто. Я смеюсь над мучениями заебаной рабыни, подбадривая ее ударами ремня и фотографируя чувственные изгибы обнаженного молодого тела. Наконец униженной девке удается встать на колени перед господином. Еще пара выразительных снимков. — Ползи сюда,
