Андрей. Во рту стоял привкус дешевого шампуня. Xотелось выпить.
— Протокол, экспертиза, дурка, потом учет, — по своему истолковав его вопрос так же равнодушно отозвался лейтенант. Ломает, наверное, вот и скакнула. Ломка дело такое...
— Скажите, внезапно для самого себя сказал Андрей, а можно оформить обычый наезд?
Лейтенант молча смотрел ему в лоб.
— И возни меньше, и — Андрей вынул из кармана пятисотрублевую купюру — и спонсорская помощь с моей стороны...
Лейтенант хмыкнул.
— Аккуратнее нужно ездить, товарищ водитель. Поосторожнее. Завтра вам следователь позвонит.
Он вразвалку отправился к бобику.
— Лейтенант, окликнул его Андрей, сам не очень понимая чего ему нужно, а где эта Третья Городская?
Лейтенант смотрел на него с непонятным выражением.
— Минут пятнадцать отсюда, наконец отозвался он, прямо по Калининскому, направо по Долгопрудной и найдете.
Он кивнул и залез в бобик, который, фыркнув, развернулся, и изчез в темноте. Снегопад усиливался. Андрей захлопнул за собой дверцу, потер подбородок, посидел пять минут, окончательно приходя в себя, и выдохнув «Д-дура!», медленно покатил вперед.
Приемный покой больницы радостно встретил его запахами мочи, блевотины и лекарств. Народу было не то, чтобы очень много, но контингент подобрался соответствующий. Грязный бомжик с окровавленным лицом тихо спал в углу, еще трое невнятных личостей тихо переговаривались, сидя на казенного вида скамейке, где-то поблизости плакал ребенок. За стойкой сидела медсестра в когда-то белом халате, посмотревшая на вошедшего Андрея как на нечто досадное, но неизбежное, типа счета за электричество.
— Вам только что девушку с ДТП привозили, черноволосая, молодая...
— А вы ей кто будете?
— Родственник.
— Родственник значит... Медсестра порылась в бумагах.
— Прямо по коридору и налево. Бокс номер 5.
Открывая дверь бокса, Андрей услышал тихий плач. Девчонка лежала на спине на носилках, стоявших прямо на полу, прикрытая серым байковым одеялом. Лицо бледное, искаженное болью. Из крепко зажмуренных глаз катились слезы. Вся его заготовка как-то забылась, и он с растерянностью подошел поближе.
— Больно?
Девчонка несколько раз кивнула, не открывая глаз. Здоровая рука вцепилась в одеяло, так, что костяшки побелели.
— Ща, погоди... Потерпи, я мигом!
Влетев на пост, Андрей, кинулся к медсестре.
— Там ей плохо, нужно доктора...
Сестра смотрела на него с прежним выражением плохо скрытой досады.
— Доктор с больным. Ее уже осматривали, ничего угрожающего, так что подождет. К утру гипс наложим.
— К утру? Так хоть обезболивающего?!
— Откуда? Только на операции осталось, да и то...
— Да вы чего все, с ума посходили? Андрей почувствовал, что накопленное раздражение начинает глухо ворочаться где-то в животе. Это больница или универсам?
На желтоватом лице сестры проступило отчетливое удовольствие от предстоящей свары. Она уперла руки в бока, и уже открыла было рот для достойного ответа, когда двери распахнулись и санитары втащили носилки с неподвижным телом.
— Матвеевна, черепно-мозговая, звони, пусть операционную готовят.
Сестра с отчетливым звуком захлопнула рот, развернулась и удалилась.
Андрей постоял минуту в ступоре, потом плюнул и потащил из кармана телефон.
Доктор, которого Андрей выдернул из теплой койки, был не в самом радужном настроении, но, увидев девченку, сухо кивнул головой, приглашая выметаться из бокса. Андрей незамедлил последовать указанию, воспользовавшись случаем спокойно покурить у крыльца и привести мысли в порядок. Он продолжал не понимать зачем он делает то, что делает, и это раздражало еще больше. На десятой сигарете доктор показался в дверях.
— Ну что я могу сказать... Контузия средней
