минут на десять-двадцать. А за это время эти дикари чуть утихомирятся, а за это время их выкупят...
Ахмед что-то шепнул Акбаршаху, попятился к дверям. Валентин прикрикнул строго:
— Куда?
— Отлить, командир! У меня мочевой пузырь вот-вот лопнет.
Он с виноватой улыбкой развел руками, показал на захваченных, что сидели тихие как мыши под дулами автоматов.
Валентин бросил резко:
— Дурак! Ты нас застеснялся?
Ахмед почему-то посмотрел на Акбаршаха, указал глазами на пленных:
— Там три женщины...
— Разве это женщины? — изумился Валентин. — Это шлюхи. Разве там есть мужчины? Там трусливые ублюдки. Мочись здесь... Да не в угол, а прямо на американцев. Давай вон на того, больно благородного. Ну-ка, не стесняйся!
Ахмед замялся. Валентин оскалил зубы, не боится ли неустрашимый Ахмед, что американец цапнет зубами. Ахмед снова покосился на Акбаршаха, внезапно сказал зло:
— Да шайтан с вами!
Он подошел к американцу, встал к Валентину и Акбаршаху спиной, расставив ноги. Слышен был скрип расстегиваемой молнии. Потом полилась мощная струя, явно Ахмед терпел долго, а сейчас брызжущая мелкими каплями во все стороны, мощная струя дугой ударила в голову американца, разбрызгивалась, падала на плечи, снова на голову. Американец чуть наклонился, страшась вызвать гнев араба, волосы его слиплись, рубашка промокла.
Рядом с американцем сидела молодая американка. Она со страхом и ненавистью смотрела на араба, стараясь не попадать взглядом на его расстегнутую ширинку. Развеселившись, он натужился и остатками струи достал ее. Желтые капли упали ей на белую блузку, там сразу расплылись темные отвратительные пятна.
Слышно было, как Ахмед тянет змейку обратно, делал это неспешно, уже без смущения, с нагловатой раскованностью, повернулся к ним спиной и неспешно вернулся к Валентину.
— Ты прав, командир, — сказал он с холодным презрением. — Я мочился им прямо в лица, а они... они терпели! Разве это мужчины? Даже женщину облил, и никто не вступился.
— Они не мужчины, — объяснил Валентин холодно. — Они американцы. Но ты все же не поворачивайся спиной. У тебя автомат можно было снять в любой момент.
— Они трусы, — повторил Ахмед, в голосе было разочарование. Он поправил пояс. Глаза его с насмешкой пробежали по лицу Акбаршаха. Юноша почему-то побледнел.
— Они просто американцы, — напомнил Валентин еще раз.
Ахмед по его знаку выскользнул сменить Дмитрия, из передней удобнее наблюдать за штатовским спецназом и польскими полицаями. Время тянулось невыносимо медленно. Через полчаса передали, что подготавливают для них пассажирский самолет, баки горючим уже наполнены, сейчас устанавливают связь с правительством, чтобы самолету обеспечили воздушный коридор...
Вошел Ахмед, зябко потер руки:
— Холодно! Чем бы погреться?
Сергей присвистнул:
— Холодно? Тебя бы к нам в Пермь в январе...
Ахмед обрадовался:
— Это приглашение?... Дорогой друг, приеду. Покатаемся на белых медведях, верблюдах, тюленях, страусах!
— Да у нас там такие страусы, — ответил Сергей туманно. — Что там, за оградой? Заснули?
Ахмед покачал головой. В черных глазах было некоторое удивление:
— Все время советуются. Друг с другом, с начальством, с экспертами!... У всех телефоны. После полиции прибыли спецназовцы, а теперь подтянулись настоящие войска. На каждого из нас по сотне наберется!
Немногословный Сергей взглянул вопросительно. Валентин кивнул:
— Осталось восемнадцать минут.
Сергей чуть дернул уголком губ, поправил подсумок с патронами и вышел. Ему придется прикрывать отход, волнуется. Здесь останется муляж мины, а когда они вырвутся из этого здания, полиции и войскам будет предоставлен выбор: перестрелять их, и тогда здание с заложниками взлетит на воздух, или
