мне их за полцены не уступите? У вас какой размер?
Порогин побледнел и, отходя к двери, прошамкал что-то совсем несвязное.
— Нервы, нервы, деточка, — улыбнулся профессор, — ничего, ступайте с богом, и, когда вздумаете, приходите еще, мы вам всегда будем рады.
Только в кабинете у Босса Порогин стал немного приходить в себя. Дурдом, а в особенности профессор, подействовали на него как тепловой удар.
Босс, надувшись, вытирая пот со лба, внимательно слушал только что зафиксированную Порогиным беседу с профессором.
— С ума сойти можно, — наконец вымолвил он, — тут без пол-литра не разберешься. Ахинея какая-то. Послушай, Порогин, чего это он тебя все время деточкой величал? Пидер, что ли?
— Похоже на то, — страдальчески улыбнулся Порогин, — и еще, по-моему, он ненормальный.
— Ненормальный он или нет, — нравоучительно вставил Босс, — а вот в нашем карцере ему побывать не мешает. Слышали эти крики? Вот садист. Я бы ему показал «научная электрошоковая терапия».
Потом Босс рассмеялся и, хлопнув Порогина по плечу, сказал:
— У них там электрошоковая, а у нас уксусная терапия. Ты свободен, деточка.
Часть III.
НЕЗНАКОМКА.
«По вечерам над ресторанами... дыша духами и туманами
она садится у окна».
А. Блок.
Вечером Порогин смотрел телевизор. Сынок и супруга блаженно посапывали в постели. Порогин ухмыльнулся, когда на экране появилась широкая юбилейная физиономия Босса, который роскошно улыбаясь, давал очередную сводку в разделе «Криминальные новости». Эта часть называлась: «Маньяк в нашем городе». — Все путем, ребята, — подмигнул Босс с экрана, — мы уже напали на след убийцы. Думаю, ему немного осталось дышать воздухом живодёрства. Так что будьте увер:
Порогин с отвращением вырубил телевизор.
Он посмотрел на часы: было десять вечера. Порогину вдруг безумно захотелось напиться. Он мертвым взглядом проехал по безмятежно спящим членам семьи и, проверив бумажник, направился в ближайший кабак, который находился в ста шагах от его дома. Быстро преодолев это пространство, он открыл светло-голубую дверь с неоновой надписью наверху: Ресторан «ВОЛНА» (для избранных). Порогин как раз и был тем самым избранным. Он молча миновал поклонившегося ему швейцара и, усевшись напротив стойки, указал бармену на бутылку коньяка.
Потом он с маху хлобыстнул стакан коричневой вулканической жидкости и, переведя дыхание, остановился взглядом на сидевшей рядом уже немолодой женщине. Она, раскорячив свои кривые волосатые ноги, вдруг улыбнулась ему.
— Угости сигаретой, Дюймовочка, — прохрипела она.
Порогин хотел ответить, что у него нет сигарет, но из беззубого рта вырвались какие-то жалкие, шепелявые звуки.
— Боже во Христе, — вырвалось у кривоногой дамы, — неужели Мэри? Только не перебивай и дай хоть словечко вымолвить. Вижу, вижу, откуда ты, парень. Заклинаю, спаси меня от него. Только я одна знаю все его дьявольские тайны.
Почувствовав, что алкоголь начинает действовать, Порогин придвинулся поближе к незнакомке и выплеснул ей в стакан оставшиеся полбутылки. Особа лихо влила коньяк в свое горло и начала сбивчивый, удивительный рассказ.
— Как же, как же, сразу догадалась, он и тебя, значит, зубодерами. А, наверное, он и еще кое-что с тобой сделал. Понимаю, очень неприятно, когда чувствуешь в своей заднице включенную электропилу. Ничего, это он тебя еще пощадил. Дай слово, несчастный юноша, что ты прежде, чем я тебе расскажу о нём, посадишь меня на время куда-нибудь, к вам в карцер, потому что, — понизила она свой хриплый голос, — он обещал этой ночью замочить меня.
— Кто? — зашипел все еще ничего не понимающий Порогин.
— Да Мэри же, Мэри, — женщина, раскачиваясь, продолжала свой хаотический рассказ.
— Он еще малюткой был выродком: ножки, ручки —
