бьется баклажанным боем. Оно превратилось в большой пульсирующий баклажан... — Ты, овощевод-патологоанатом! Ты лучше скажи, откуда ты столько всего знаешь? Тебе не положено быть умной, ты младше меня на шесть лет... Ты просто обязана быть сексуально-озабоченной макакой. — Ну, дык!... Если честно — ты обязываешь. Я же хочу соответствовать! Вот и подчитываю иногда Вики, чтобы быть на уровне...«Почему домашняя обстановка и одежда так сближают?» — думал Юрка, глядя на голоногую Дашку в розовой футболке, едва прикрывшей край трусиков. Они болтали до самой ночи — обо всем, о чем и раньше, и вдвое больше того. Когда они ложились спать, Дашка подошла к Юрке, взяла его за плечи, чмокнула в щеку — и отпрыгнула от него, как от тигра: — По-сестрински... Спокойной ночи, брателло! Не ходи во сне по крышам, они дырявые.Юрка лег, храня внутри теплый отпечаток Дашкиных губ и грудей, боднувших его сквозь ночнушку.Акт 3Три дня пролетели, как один миг. С раннего утра Дашка, голоногая и босая, лезла к Юрке в кровать, бесцеремонно расталкивала его, и они до ночи бродили по Питеру, болтая обо всем на свете.На них заглядывались, и Юрке льстило, что Дашка с ним. Она была прелестна до слез, и ее ресницы-веера, карие глазищи на пол-лица, ее гибкая, озорная фигурка ласкового чертенка и круглая стриженая головка, причесанная изящно, как у фарфорового пастушка, заставляли пялиться на нее всем, кому не лень. Юрка все время помнил, что Дашка его сестра, и это добавляло в их общение терпко-пикантную нотку. «Мы можем быть очень близки, но мы брат и сестра» — будто говорила ему Дашка, не стесняясь сидеть у него на коленях и колоть его сосками сквозь футболку.Вскоре Юрка случайно увидел ее голой. Он сидел в комнате, закрыв дверь; порыв сквозняка вдруг распахнул ее, и Юрка увидел профиль мокрой Дашки, стоящей в ванной перед зеркалом. Конусы ее грудей, высокие и остроносые, вздымались, как надувные шарики.Мелькнула глупая мысль: «какая она взрослая...» — Эээй! — крикнула Дашка, выворачиваясь и закрывая двери. — Почто шпионишь за сестрой? — Он не шпионил. Не стыдно, Дашк? Сама дверь раскрыла — глядите, любуйтесь на меня!... — вмешалась тетя Катя. Юрка сделал вид, что ничего не видел, но Дашка, розовая, мокроволосая, вошла к нему и спросила: — Ну что, годится? — Что годится?.. — Ой-ей-ей, какой непонятливый... — На комплименты напрашиваемся, да? Ну ладно, держи, только не красней. У тебя очень красивые груди и... и офигительная фигура. — На себя посмотри: красный, как рак, — просияла пунцовая Дашка. — И все? Так абстрактно? — Ах, тебе еще конкретно?... Рассказать про твои божественные соски, про золотое руно в паху... — Нет там никакого руна. Я бреюсь — ты что, не видел? — Ну, прости, сквозь твои монументальные бедра не видно таких деталей... — Ах, они еще и монументальные? — взвизгнула Дашка, и в Юрку полетела подушка. Юрка издал воинственный клич — и началась куча мала.Вскоре они лежали друг на друге без сил, вздрагивая от смеха, и Юрка чувствовал, как в Дашкин халат упирается то, что в сестру упираться не должно. — Ооох... С чего это ты, Крокодила, затребовала от меня описание своего панцыря? — Да так... Чтобы увидеть хамелеоньи возможности твоих щек. Я, между прочим, совсем не стесняюсь. Думаешь, меня голой никто не видел? — Нет, не думаю, — сказал Юрка, вставая с Дашки. «А и в самом деле: восемнадцать лет... сейчас трахаются и в шестнадцать, и в пятнадцать... « Почему-то от этой мысли было неприятно. — У тебя ведь есть парень? — А как же. И не один, — лихо хохотнула Дашка, вытягиваясь, как пантера. — В смысле? Мужской гарем? — Нууу... скорее взвод претендентов на зачисление в оный. — Догадываюсь. С таким морденштейном и модельной задницей, как у тебя...С этого момента сексуальная тема так или иначе
