отражении зеркала как рыцарь смущенно и неторопливо одевается.
Одевшись, Олег выходит к ней:
— Мы увидимся сегодня вечером?
— Нет. Мы больше никогда не увидимся и очень тебя прошу — не приходи ко мне.
— Но почему? — он подошел ближе и попытался поцеловать. Оксана Вениаминовна ловко уклонилась от поцелуя.
— Потому. Что. Игра окончена. Проснись — утро!
Рыцарь трогательно изумлен и растерян:
— Я не понимаю... Почему мы не можем продолжать встречаться, почему?
— Потому что расставшись, мы сможем встретиться вновь, понимаешь? Потом, когда-нибудь, не сегодня и не завтра... Но обязательно встретимся...
Она нежно, почти по-матерински целует его в лоб, тихонько подталкивая к двери:
— Все, Олежка. Уходи, прошу тебя...
Он пробует что-то сказать, но губы не слушаются, кривясь в попытке произнести что-то такое важное и единственное... Не удается. Он пятится в открытый проем двери, а она где-то очень глубоко в самой себе еще ждет этих, таких важных и несказанных слов...
Но он уходит. Совсем не по рыцарски — молча и глупо. Оксана закрыла за ним дверь, облокотилась на трюмо и сжала виски ладонями, от чего-то дрожащими ладонями... Игра действительно состоялась. Но она сможет ее продолжить, сегодня же, вечером, непременно. И если ей повезет, она сыграет еще круче и так будет каждый день, пока она жива и в состоянии играть свои полуночные игры... Аминь.
