в невероятном полете блаженства толчками выпрыскивая племяннице всё без остатка.
И, сполна «отдав» ей себя, тут же откинулся на спинке мягкого кресла.
Верка же, непроизвольно сглотнув практически всю его семенную жидкость, растеряно опустилась на пол — напрочь вспотевшая, красная и растрепанная, она, казалось, была в прострации.
— Ну, что, Верочка, — весело косясь на неё, умиротворенно произнес испражнившийся Григорий Геннадьевич. — Как видишь, ничего страшного не произошло. Ты просто впервые вкусила мужское семя, коим я, как родной дядечка, любовно тебя угостил... Ну не сиди на полу, а то простудишь свою попку! Сядь на стул, да сотри остатки моего «молочка» с губ...
Рассеяно глядя на него, графиня провела ладонью по влажным губам, пошатываясь, поднялась с пола, и вскоре присела на краешек стула. (Специально для sexytales.org — секситейлз.орг) От всей её утонченной аристократичности теперь не осталась и следа — вся сжатая, с поникшею русою головою, да дикой сутулостью, она «превратилась» в обычную девушку, ловко опущенную похотливым мужланом.
«Мммм, красотка! — восхищенно смотря на нее, подумал Григорий Геннадьевич, поглаживая половой член, который
продолжал упорно стоять, «храня» всю нежность её райского ротика. — Она прекрасна как белая роза в своем естестве чистоты... А ты... Ты всего лишь похотливый старый лев с вечно лохматой гривой рыжих волос, и торчащим «рубильником» Цицерона... Однако, тот «лев,» который всегда срывает такие невинные «белые розы»... И, это каждый раз непередаваемо... Возможно, именно ради таких удовольствий и стоило появляться на этот свет, жить...»
— Умница Верка! — произнес он вслух. — Для своего первого раза ты просто молодец! Теперь я уверен, твоему будущему мужу чертовски повезет!
Графиня же, всё ещё не могла придти в себя от произошедшего минета. В её рту — на языке, зубах и деснах — по-прежнему царил скользкий вкус пряной спермы с трепкою перчинкою коньячка. И хоть тело начало остывать, сей микс непривычных ей пестрых вкусов, вдруг вызвал в ней непроизвольный подступ тошноты.
Боясь откровенно рыгнуть прям перед дядей, она ладонью зажала рот, и отчаянно заерзала на стуле.
— Что это ты? — удивленно вскинул лохматые брови Григорий Геннадьевич и, тут же «взорвался» во гневе. — Хочешь срыгнуть
мои соки?! Только попробуй! Я тут вкачивал тебе с «голубо-
кровным изяществом» сей минет с коньяком, а ты мне в благодарность блевотину?! Это неслыханное оскорбление! Да я-ж
тебя отправлю к первым бомжам на помойку, интеллигентка бля! Может быть, у них, тебе будет не так брезгливо как здесь, а?!
Верка взметнув на него испуганный взгляд, ещё отчаянней задергалась от упорного приступа.
Видя, что её действительно мутит, он разочарованно вздохнул, окончательно скинул с себя нижнее белье, и, взяв флягу коньяка, подошел к ней.
— На отпей немного, — уже спокойно проговорил он, протягивая племяннице коньяк. — Он отобьет у тебя тошноту...
Не заставляя уговаривать себя дважды, девушка взяла флягу и, припав пухлыми губами к её горлышку, запрокинула голову — терпкая сорокаградусная жидкость, смачно ударив по носику, сразу ворвалась в её глотку, охватив блаженным теплом всё её трепещущее нутро! Балдея от густо вьющегося запаха и словно растворяясь в блаженстве этого тепла, она сразу же сделала второй глоток, затем третий, четвертый и... никак не могла насытиться ею!
— Эй, стой! — изумился Григорий Геннадьевич, грубо забирая у неё флягу. — Эк ты присосалась! Не ожидал, что ты так легко хлещешь спиртное! В свои то года!
Верка стыдливо отвела глазки, однако коньяк, приятно растекшись в ней, действительно «затушил» рвотные порывы.
Григорий Геннадьевич же, чуя на вес, что во фляге осталось уже не так и много, ещё раз вздохнул, и, взяв ещё один стул, сел рядом с племянницей.
— Что, Верочка, понравился коньячок? — спросил он, преподнося к своим
