отказаться? Да, наверное, могла, но предпочла покориться неизбежному, да и что греха таить, желанному. Дорога казалась бесконечной. Он, его машина, всё пространство, пропитанное им, так сильно влияло на меня. Как сложно было вести умные разговоры о работе. Говорила, а сама была мокрющая, трусики хоть выжимай. Феромоны моего желания, заполняли машину, смешиваясь с его запахом. Я старалась смотреть куда угодно, только не на Костю, прятала глаза, боялась что он сразу же всё поймет. Не могла найти места подрагивающим от волнения рукам. Но сама, увидела первой доказательство ответного вожделения — бугор, выпирающий в брюках. С моих губ сорвался странный возглас, сексуальный возглас, полустон, половздох. Машина резко остановилась, съехала на обочину трассы.
— Вика!
Сколько желания в его голосе. Дальше были поцелую и мой слабый шепот:
— Константин Александрович, не надо, не надо, не надо, не надо, ааааааааааа...
Я никогда не встречала мужчину с такими волшебными руками, с такими наглыми пальцами, сразу же полезшими в трусики, сразу же атаковавшими мою истекающую соками плоть...
Лифт остановился на 6 этаже. От воспоминаний и лицезрения этих рук, уверенно держащих дорогой портфель, всё внутри вибрирует, а нехватка воздуха заставляет вздыматься мою грудь чаще. Нет, не зайду я к нему перед планеркой, сначала надо успокоиться. Успокоиться не получилось, а вот его разозлить ещё как. Он не любит, когда ему перечат, когда позволяют себе ослушаться. Я начальник финансового отдела, сижу по правую руку от него, всей кожей чувствую Костины недовольные взгляды. Пытаюсь не обращать внимание. Разбираем обычные текущие дела, обсуждаем новы проекты. Совершенно думать не могу о работе, то ли разлука тому виной, то ли решение, которое так трудно осуществить, то ли его взгляды, словно оставляющие ожоги на моей коже. В голове мелькают картинки, картинки нашего секса с ним: в офисе, в съёмных гостиничных номерах, в поезде, в машине. Везде где страсть настигала нас.
— Виктория Владимировна, я хочу тебя выебать прямо здесь, на столе!
— Что простите?!
— Виктория Владимировна, надо до среды посчитать проект с компанией «Интер». Где вы витаете? Отпуск закончился.
Я больна, безнадежно больна, страстью к нему.
Понедельник день тяжелый. Позвонил только в обед.
— Вика, зайди.
Ах, как жаром полыхнуло, даже руки задрожали. Точка, точка! Я смогу! Надо! Нельзя жизнь перекроить. Несколько судорожных вздохов перед дверью. Вхожу. Господи, какой же он красивый, как же я его хочу. Закрываю дверь за собой, бессильно прислоняюсь к ней. Пытается выйти из-за стола.
— Нет, подожди! Костя, я приняла решение расстаться! Всё не навсегда, всё когда-нибудь заканчивается!
Молчит, только сверлит меня взглядом. Чувствую себя нашкодившим котенком. Куда девалась вся моя решимость? Жалкий бессвязный лепет.
— Ммммы... уже три года вместе, уже остыли к друг другу, ммммы... больше не должны, мы неее...
Как же! Остыли! Если бы это была правда, не было бы его горящего взгляда, не было бы проблем с воздухом, не было бы дрожи внутри тела.
— Я устала бояться и прятаться, вдруг кто-то увидит, вдруг кто-то мужу расскажет.
Это больше походит на правду.
Молчит, молчит, сверля меня глазами. Кажется, он злится. Выходит из-за стола, приближается. Ай не надо, ай, как жарко! Руки на моих плечах. Подводит меня, как марионетку к креслу, давит, вынуждая сесть, дает бумагу и ручку.
— Пиши!
— Что?
— Заявление об увольнении, — зловещий шепот на ухо. От этого шепота холодок по коже, внутри словно что-то обрывается, существенное, важное, дававшее мне силы. Диктует:
— Генеральному директору, ЗАО «Сторойинвест»!
— Пиши блядь, что застыла, — от окрика вздрагиваю.
— Это ведь ты остыла, ты боишься, ты устала!
Костя злится. Конечно, он не любит, когда что-то идет в разрез с его планами.
— Болотову Константину Александровичу!
Мои
