дружно. Света оказалась очень способной к химии и биологии, поэтому, когда ей пришло время поступать в институт, второго мнения не было — только в медицинский. На университет денег естественно не хватило, зато в местный медицинский колледж Свету взяли без малейших проблем и вопросов. А после колледжа опять-таки без малейших проблем взяли фельдшером в медпункт детдома.
Жалела ли она об этом? Естественно. Как и всем девочкам в возрасте восемнадцати-двадцати лет ей хотелось чего-то совсем другого — денег, славы, богатых ухажеров, красивой любви и путешествий по миру. Но, в отличие от большинства своих сверстниц, которые всю жизнь росли в семье, как у бога за пазухой, Света очень хорошо знала, как сильно жизнь отличается от фантазий. Поэтому она стойко принимала все подарки и удары судьбы, и каждый день благодарила ее за них.
Ее жизнь уже давно вошла в спокойное русло, уже установился определенный порядок действий и образ мыслей, который не допускал ни фантазий, ни чудес, ни даже банальных неожиданностей. Все шло своим чередом — завтрак, автобус, синяки, ссадины, больные зубы, вывихи, градусники, уколы, таблетки, направления, журнал учета больных, карточки, медосмотры, обед, синяки, ссадины, больные зубы, вывихи, клизмы, уколы, таблетки, журнал учета больных, автобус, ужин, кровать...
И вдруг этот привычный распорядок нарушает истекающий кровью крылатый парень. С одной стороны, Свете было досадно — за день она сильно уставала и к вечеру только и мечтала, что о заключительной части своего распорядка, а теперь придется проторчать всю ночь в детдоме (не оставлять же раненого одного! А вдруг ему станет хуже?). Но с другой стороны, его появление, его вид, его раны пробудили в ней давно забытую и спрятанную на самую дальнюю полку жажду приключений. И эта жажда была настолько сильной, что именно из-за нее, а вовсе не из страха за жизнь и здоровье пострадавшего, она решила заночевать на работе.
— Нинка, не спишь?
— Что? Что-то случилось? — Нина вскочила со своего продавленного тесного диванчика.
Вид у нее был такой, словно она и не думала засыпать. А почему, собственно, словно? Она действительно и не думала засыпать. На самом деле она уже добрый час всматривалась в окружающую темноту, прислушивалась к дыханию воспитанников и шорохам за стеной и ждала.
— Нет, все в порядке, — Света успокаивающе положила руку ей на плечо. — Он уснул. Температуры нет, пульс в норме, кровотечение я остановила, раны зашила, гипс на руку наложила, других переломов, вроде нет, но без рентгена ни в чем нельзя быть уверенной...
— Фух, прямо камень с души, — Нина опустилась на свой диван, Света устроилась рядом с ней.
Они сидели настолько близко, что даже сквозь ткань одежды тепло тела одной обжигало другую. Секунду они вглядывались в глаза друг другу, будто ища отклика на какие-то невысказанные мысли, но затем чуть отстранились, насколько позволяла яма в сиденье, и отвернулись к окну, по которому жалобно стучали капли дождя.
— Он красивый, — проговорила Нина после молчания.
Света молча кивнула.
— И что это у него за культяпки на спине?
Света тихо рассмеялась:
— Вероятно, раньше это были крылья. Они у него покрыты пухом, а на самом верху видны следы стержней перьев.
— С ума сойти, — выдохнула Нина. — Это что ж получается? Он не человек, что ли? Ангел?
Света неопределенно передернула плечами. Уже после перевязки, осматривая его, она заметила еще несколько странностей, о которых она совсем не хотела говорить Нинке. Они хоть и росли раньше в одном детдоме, а все же близкими подругами никогда не были. Да и близкой подруге она бы этого не рассказала.
Первая странность заключалась в том, что у него на теле, кроме головы, нет волос. Нет, ей, конечно, встречались парни, с пониженной волосатостью, но вот так, чтоб совсем. Она осмотрела не только его руки, грудь и ноги, а даже заглянула в такие места,
