Сказала! — начала оправдываться Вика. — Но она, похоже, не слушала!
— Стойте, стойте, — затрепетала я в предчувствии чего-то ужасного. — Что ... такое?
Севастьян кивком и глазами дал какой-то знак Виктории и обхватил мои руки за спинкой стула. В ужасе от того, что все повторяется вновь, я начала кричать и вырываться, но мучитель обхватил локтем мою шею, лишая дыхания и возможности сопротивляться. В отчаянье я дергалась на стуле как рыба, выброшенная на сушу, наблюдая за тем, как Виктория берет со стеллажа пробирку с каким-то веществом и набирает его в шприц. Увидев готовность Виктории, Севастьян повалил меня на пол лицом вниз и навалился всем телом, лишая шанса освободиться. Рыдая во весь голос, я почувствовала укол в левую ягодицу, прямо сквозь джинсы и колготки. Сразу за этим повторились ощущения вчерашнего вечера, разве что только гораздо более мощные — жар разлился по всему моему телу, постепенно лишая контроля над телом. Когда через десяток секунд жар дошел до головы, я отрубилась.
10.
Проснулась я от сильного спазма и ощущения жуткой тошноты. Ничего не соображая, с чугунной головой я подскочила с кровати и метнулась в туалет, но голени пронзила жуткая режущая боль, и я рухнула на пол, ударившись головой, слава Богу, о мягкую спинку кресла. Но тошнота не отпускала и уже начинались первые рвотные позывы, поэтому я на карачках доползла до туалета. Сказать, что меня рвало — ничего не сказать. Меня выворачивало наизнанку! Содержимое желудка вышло в первую минуту, и после этого мои мучения, сильнейшие спазмы внутри и судороги мышц живота продолжались посуху еще минут десять. Это было ужасно, у меня не было сил даже для того чтобы прямо сидеть на полу, и я обняв унитаз, лежала на нем, обессиленно полоща свои волосы в отвратительной жиже. Впрочем, вскоре у меня не было сил, чтобы сохранять даже такое жалкое положение, и я просто рухнула на пол, продолжая мучиться от непрекращающихся рвотных сокращений. Теряя сознание, я поняла, что умираю...
...
Однако я не умерла. Я чувствовала, что кто-то ворвался в помещение, перевернул меня на спину, поднял голову и влил мне что-то в рот. После этого я забылась беспокойным сном.
...
Очнулась я на том же полу туалета. По сравнению с ощущением неминуемой смерти я чувствовала себя прекрасно, я даже смогла подняться на локте и осмотреться, где же нахожусь... Оказалось, это моя квартира! И сестренка сидит рядом, сжавшись в углу в слезах. И увидев, что я очнулась, она бросается ко мне и, счастливая, обнимает меня, заливаясь теперь слезами облегчения. Она обнимает меня даже несмотря на вонючую, кислотную блевотину, которой испачканы мои волосы и лицо — словно ангел, спустившийся с небес! Она что-то мне говорит, просит прощения за то что выскочила в магазин за продуктами и оставила меня одну, но я этого не воспринимаю — мой отвратный вид меня беспокоит сильнее всего. Я мягко отстраняю ее от себя и бормочу что-то насчет того, что мне надо срочно принять душ. Видя, что со мной спорить бесполезно, она кивает и выходит из ванной...
Я пытаюсь подняться на ноги, но вновь боль в голенях бросает меня на пол. Тогда я просто перелезаю в ванную, как есть, прямо в одежде... оказывается, на мне домашние шортики и топик. Как я оказалась дома, как оказалась в этой одежде?... Прошедшие события промелькнули у меня перед глазами... Кощунственное изменение моего тела, изнасилование сперва лесбиянкой, затем парнем... У меня защемило сердце и на глазах показались слезы. Не имея силы раздеться, я включила душ погорячее и легла под него на дно ванны.
Горячий душ быстро восстанавливал мои силы. Вымыв лицо и волосы, я стянула с себя топик, затем шортики. Спуская трусики, я с ужасом прислушивалась к ощущениям — кто знает, что эти нелюди снова могли со мной сделать, пока я была в отключке?! Запустив пальчик внутрь своей «бабочки», я ощутила... липкую сперму Севастьяна. Фу, это было