Тут мы повздорили с этой госпожой гребаной. А она обид не прощает. Я это знаю. Ушли мы с девкой в мою комнату, и тут мне так её жалко стало! Что-то сломалось во мне. Я велела девушке бежать, а во дворе уже менты рыскали.
Девчонке убежать не удалось, поймали и избили. Меня тоже схомутали. Били мало, но качественно, а потом пятеро по кругу пустили.
Рабыню куда-то утащили, потому что она отключилась, а меня в подвал запихнули, где Элька меня долбала. Но, в конце концов, отстала. Заволокла в какую-то подсобку и на цепь посадила.
Однажды ко мне эта девушка пришла. Очухалась, видимо. Лечить, говорит, тебя буду. Я её прошу уйти, мол, хочу своей смертью подохнуть, а она не уходит. Говорит, что в медицине чего-то там кумекает.
Неделю ходила. Чем-то мазала, что-то пить давала. То под подушку апельсин сунет, то яблоко, то с барского стола остатки еды притаранит. Выходила-таки! А потом Федька пришел. Принес ключ от ошейника и вот эту одежду. Ночью, говорит, выведет и покажет, в каком направлении уйти можно. Только из-за этого гада я чуть в самую трясину не попала. Еле вылезла.
А тут ты. Вот и весь рассказ. Ну, весело?
— Да-а! — протянул парень, — Наломала ты дров. И что теперь делать собираешься? Документов, как я понимаю, у тебя нет.
— Документы-то есть, — усмехнулась Рика, — Только они в милиции. А делать? Черт его знает! Девчонку жаль. Погибнет она там. Вытащить бы её, только не знаю, как. Я её гоню от себя, говорю ей, что била. Она меня ... ненавидеть должна. А она лечит и подкармливает. А я потом по ночам реву в два ручья. Что за люди такие?
— Хорошая, видать, девушка, жалостливая, — пожал плечами Кир, — Ладно, ты спи, а завтра будем репу чесать.
Эрика укуталась в одеяло и уже через минуту сопела, как младенец. А Кирилл еще долго сидел на крыльце и размышлял над рассказом старой знакомой.
Неожиданный поворот
Алина стояла у окна. Утром Татьяна сказала ей, что должна уехать в город по делам, а потом заедет к Серафиме, чтобы договориться с ней о том, что забирает девушку к себе, а заодно заберет её вещи. Эта новость немного огорчила подругу. Её очень не хотелось весь день сидеть одной. Но Татьяна пообещала, что постарается вернуться побыстрее.
— Хочешь, погуляй по участку, — предложила она, — Только оденься теплее. Уже холодно, не простудись.
— Не хочу гулять, — Алина надула губки, — Я лучше дома посижу. А ты свяжи меня и ротик заткни. Будет совсем, как рабыня, которую оставили дома одну ждать свою госпожу.
— А в туалет захочешь? — засомневалась Таня.
— А я сейчас схожу, — рабыня юркнула в кабинку.
— Хорошо, — госпожа достала необходимые принадлежности, — Только ты пойдешь наверх. Там есть кровать. Если захочешь, приляжешь и поспишь.
Второй этаж был почти пуст от мебели, но три окна, хоть и застекленные монокристаллическим стеклом, освещали помещение достаточно, чтобы там можно было находиться днем. Зато снаружи видно ничего не было.
— Не передумала? — спросила Татьяна, когда девушка поднялась наверх.
— Нет, госпожа, — Алина сделала реверанс с такой грацией, на которую способны только именитые балерины.
— Тогда одевайся, — скомандовала повелительница.
Прежде всего Алина натянула сетчатые колготки с прорезью в промежности. Потом надела резиновые трусики с затычками, предварительно облизав их. Татьяна выдала девушке сапоги и сказала, что долго подбирала их. Голенища были узкими и упирались в изгиб коленок. Каблук был невысокий и в меру широкий.
— Теперь наденем на ноги кандалы, — сказала Татьяна, опускаясь на корточки.
Браслеты с мелодичным звуком защелкнулись на лодыжках. Теперь Алина могла передвигаться маленькими шажками, но её это не испугало.
— Надень этот лифчик, — приказала госпожа.
Рабыня застегнула маленький замочек на спине, потом закинула бретельки за голову и сцепила их ша шее. Лифчик был, конечно, из того же латекса, что и трусики, но чашечки для
