от дочери, госпожа.
— Ты об этом, — голос Эльвиры стал заметно мягче, — Я постараюсь что-нибудь придумать.
В кухню вошел Федор и доложил, что машина готова, и им пора ехать. Входная дверь захлопнулась. Послышались повороты ключа. Воцарилась тишина. И только через пару минут Тина разрыдалась, опустившись на стул и закрыв лицо ладонями.
Визг тормозов заставил Тину подскочить на месте.
— Вот и смерть моя пришла, — вертелось в голове, — Господи, дай мне легкой смерти! Молю, Боже!
— Кто это здест причитает? — раздался надрывный голос Эльвиры, — Ты, что ли? Где спряталась? Вылазь! Найду, хуже будет!
Госпожа неровной походкой пошла по комнате, шаря глазами. Она была сильно пьяна и еле держалась на ногах. Федору приходилось её поддерживать за предплечие.
— Вот сучка! — заплетающимся языком пробормотала она, втискивая свой зад в кресло, — Рабыня! Мы жрать хотим!
— Госпожа, — шофер похлопал Эльвиру по плечу, — Стол накрыт.
— А? — женщина захлопала глазами, — Какой стол? Где?
— В столовой, — с брезгливой улыбочкой бросила стройная высокая девушка с огненно-рыжими волосами, зачесанными назад и перехваченными заколкой-крокодилом.
— Пожрем, как люди! — парень в потертом джинсовом костюме устремился в соседнюю комнату.
— Дикарь, — рыжеволосая девица подхватила свою сумку и направилась наверх.
Тина наблюдала за этой компанией из-за портьеры, но, когда девущка проходила мимо неё, у рабыни не выдержали нервы, и она юркнула в маленькую комнатушку, служившую кладовкой. «Рыжая» остановилась и вдруг к удивлению рабыни очень мягко улыбнулась.
— Покажи ... мою комнату, девушка, — тихо попросила она.
— Да, госпожа, — Ти присела в реверансе, — Сюда, пожалуйста.
— Как тебя зовут? — спросила гостья, когда они вошли в небольшую уютную комнату и закрыли дверь.
— Рабыня Ти, — Тина отошла в угол и опустила глаза.
— Ничего не изменилось, — девушка присела на стул, — А я — Виктория. Подойди ко мне, не бойся.
Холодея от страха, на негнущихся ногах Ти медленно подошла к дочери хозяйки и встала перед ней, сложив перед собой руки и опустив глаза. Молодая госпожа несколько минут смотрела на служанку, потом спросила:
— Сколько тебе лет, Ти?
— Восемнадцать, — смущенно ответила рабыня и добавила, — Скоро будет. Зимой.
— А мне двадцать пять, — улыбнулась Виктория, — Но, я думаю, мы подружимся.
— Да, госпожа, — еле сдерживая слезы, ответила рабыня.
— Тебе про меня рассказывали всякие страшные небылицы, — девушка снова села на стул, — Не знаю, зачем это делают, только ты не верь.
— Д-да, госпожа, — рабыня была сбита с толку.
— А сейчас помоги мне переодеться, — попросила девушка, — А потом разложи мои вещи в шкаф. И ничего не бойся. Хорошо?
— Слушаюсь, госпожа, — Тина начала медленно расстегивать жакет.
Виктория была высокой и стройной девушкой. Говорила она тихо, двигалась грациозно. Тина никак не могла взять в толк — молодая госпожа притворяется доброй, или рассказы про её кровожадность — чистой воды блеф, расчитанный на то, чтобы подавить психику, запугать, заставить смириться с судьбой.
Раздевшись догола, «Рыжая» скрылась в душевой кабинке, а рабыня, не теряя времени, стала разбирать багаж и раскладывать вещи по полкам и развешивать по вешалкам огромного гардероба, встроенного в стену. Управиться она успела еще до того, как Вика, довольно отдуваясь, вышла из душа, обмотав своё прекрасное тело большим банным полотенцем.
— Ух, ты! — удивилась девушка, заметив, что багаж разобран, а одежда аккуратно разложена и развешана, — Молодец!
— Спасибо, госпожа, — сказала Ти, улыбнувшись, быть может, в первый раз с тех пор, как попала в этот дом.
Вика переоделась в просторное платье, больше похожее на халат, и села к зеркалу наводить марафет. Ти встала позади нее, ожидая новых приказаний. Взглянув на нее, молодая хозяйка вдруг спросила:
— Ти, а где ты
