нажимом проговорила Энн, давая понять, что дальнейшие разговоры на эту тему излишни. — Не волнуйся, об этом знают только ты и моя Кэт.
Кэт — это секретарша Энн, давняя и профессиональная служащая. Кэт перешла Энн после старого главврача, которому служила около пяти лет. Самой же ей было уже 45, но выглядела Кэт на 35, так как очень сильно следила за собой, занималась спортом, не курила и не пила. Самой же Энн Кэт служила уже 10 лет, с момента занятия Энн должности главврача. К слову, Энн исполнилось 39 лет, и она тоже была в отличной физической форме.
Элли обошла вокруг кресла подруги и начальницы, придирчиво оглядывая её. Придраться, кстати, было не к чему. Энн выглядела идеально.
— А ещё, у меня есть это, — Энн натянула парик, сделанный, видимо, из её собственных волос чёрного цвета. — Никто и не поймёт!
Довольная подруга расхохоталась, словно прозвенели серебряные колокольчики. И Элли, не удержавшись, засмеялась тоже.
Они поболтали, и о работе, и о работниках, обсудили планы на вечер, а потом Элли встала и направилась к себе. Придя в отделение, она сразу вызвала сестру, которая и сообщила о новенькой. Дело было плохо, новенькая находилась в коме, и, скорее всего, не жилец. Зато ребёнок, 5 кг веса, 57см длины, был здоров и весел. Он не плакал, не спал, поевший, взирал на мир необычно осмысленным взглядом. Элли сразу осмотрела его, осмотр ничего патологического не дал. А младенец зацепил её. «Если у него не найдётся родственников, я его заберу!»
Элли не могла иметь детей, они с мужем раньше много раз пытались, обследовались, и выявили патологию матки, впоследствии переросшую в опухоль. Опухоль вырезали, и повредили яичники. В-общем, всё работает, кроме яичников. Вернее, они тоже работают, исправно производят яйцеклетку, но незрелую, и никогда не становящуюся нормальной.
К концу дня выяснили, что мальчик, кроме умирающей матери, никого не имеет, так что преград к усыновлению нет. А в 20:04 мать умерла, не приходя в сознание. Самое интересное, что ровно в 20:04, секунда в секунду, мальчик заплакал тоскливо-тоскливо, тихо-тихо, проплакал ровно минуту и замолчал. Никто этого не заметил.
Элли окончательно решилась на усыновление после смерти матери мальчика. Наказав себе с утра заняться сбором данных для усыновления, она пошла домой. На парковке её ждала Энн. Они поехали к Элли, так как накануне договорились переночевать вместе. Обе были одиноки и часто ночевали вдвоём. В этот раз они зашли в магазин, и, поддавшись порыву, купили бутылочку винца.
Дома же, поужинав с вином, расслабившись, они перешли в гостиную, на огромную искусственную шкуру, смотреть ненавязчивые вечерние шоу, а попросту — болтать. Подруги болтали обо всём. Но сегодня разговор зашёл о сексе. Вернее, о его отсутствии. Энн говорила, что не хочет никого, никто её не интересует после Феликса, который нагадил и ушёл, а Элли тем более никого не могла видеть после смерти любимого мужа. А секса хотелось, и чем дальше — тем больше. Энн сказала, что последнее время мастурбация не приносит ей никакого облегчения, игрушки надоели, мужиков нет, а в письке свербит. Элли сообщила, что купила вибромассажёр, что он пока её удовлетворяет, но, тоже, всё равно не то. Энн заинтересовалась, и Элли принесла его. Энн включила аппарат, повертела, и Элли заметила, как загорелись её глаза.
— А можно попробовать?
— Ну, попробуй, — с сомнением в голосе протянула Элли.
Тогда Энн задрала футболку, приспустила трусики, послюнявила пальцы, намочив затем лоно хорошенько, и начала игру. Уже скоро её тело выгнулось дугой, и она начала стонать, не переставая, тем не менее, ласки аппаратом. Элли заворожённо наблюдала за ней. Ей никогда не доводилось видеть чужой оргазм, кроме мужниного. А здесь подруга наслаждается перед ней так, что Элли самой захотелось, и она запустила пальцы в лоно, предварительно стянув стринги. Ситуация заводила, пальцы работали с
