Сказать о правде, у меня не было даже сил, чтобы подняться с деревянной лавки в душевой, на которой я полулежал, облокотившись спиной о холодную плитчатую стену. Что-то, даже и не помню, когда я в последний раз так категорически выматывался до полного изнеможения.
И тем удивительнее мне было смотреть на маму. Хм... Ну, ведь без споров и ежу понятно, — уж ей-то сегодня в разы досталось поболее, чем мне.
До меня долетали брызги из душа. То ледяные, то едва не кипяток. Контрастный душ. Мама приводила себя в чувство. Она уже так минут тридцать. Не знаю, сколько уже раз она себя намыливала и тело и голову, и долго яростно тёрла и скребла себя мочалкой, до того, что её кожа уже буквально алела.
Стоило ли сейчас удивляться тому, что мама в двух метрах от меня абсолютно обнажена и вроде как, совершенно меня не стесняется? Точно также, ни капельки не чураясь меня, не моргнув глазом мама тщательно и долго смазывала себя между ног, а потом и попку кремом, что дал ей Макс. Правда, теперь даже это запредельное по своей эротичности зрелище не взволновало меня ни капельки.
Макс притащил нам из своей машины мою и мамину одежду. Я наблюдал, как мама одевается, а потом садится рядом со мной на лавку, вытаскивает из сумочки косметичку и тщательно приводит себя в порядок.
Ну, да... Моя мама такая. Что называется, даже мусор вынести за порог дома не ступит, если у неё сбита причёска или не подкрашены губы.
На меня она даже и мельком не смотрит. Я её не виню за это.
В себя я пришёл ещё в беседке. Ну, как пришёл. Очнулся, когда Макс вытаскивал меня из дрыхнувшей человеческой свальной кучи за ногу. Я сел, пытаясь очухаться, огляделся. Вокруг меня в беспорядке валялись человеческие обнажённые тела, все в отключке.
Я недоумённо посмотрел на Макса. Не знаю, как он сам до сих пор держался на ногах. Но покачивало его изрядно. Так же за ногу, он подтащил ко мне мою маму. Она тоже была в полном отрубе. Мама лягалась и грубо кляла его, чтобы он её не трогал и дал поспать.
Макс хохотнул:
— Николавна, ты бы это... А то смотри, эта свора утром очнётся и запросто может потребовать продолжения, — неровным голосом промычал он.
На мою маму это подействовало мгновенно. Словно, в мгновение ока, очнувшись, она рывком села на полу.
— Ты нас отпускаешь?
Макс снова пьяно заржал:
— Гы-гы... Лиза, ты чего? А тебя разве тут кто-то держал против воли?
Мама вспыхнула и лягнула его ногой, явно целясь ему в колено. Но сил у неё не было совершенно никаких, так что Макс даже не шелохнулся.
— Дуйте, в душ. Я пока вызову такси и принесу Ваши шмотки, — Макс кивнул в сторону бани. Какое-то время он постоял. Громко рыгнул и вдруг рухнул навзничь.
Правда, почти тот час же поднялся, мотая головой:
— Млять, ну, надо же было так нажраться...
Мама тоже, кое-как умудрилась подняться на ноги. Макс посмотрел на неё и шлёпнул ладонью по её заднице. Мать окрысилась на него. Но Макс тут же примирительно замахал руками.
— Да, ладно, Вам, Елизавета Николаевна? Вы чего? Подумаешь, невинный шлепок. После всего того, что между нами было?, — он осклабился, — я Вас умоляю, какие мы недотроги...
— Сука ты!, — вяло махнула ему рукой мама, — вставай, Егор..
Мне казалось, что сейчас это просто невозможно. Я покачал головой.
— Вставай!, — требовательно повторила мама. Она стояла надо мной, покачиваясь на слабых ногах, вся растрёпанная, покрытая с головы до ног следами высохшей спермы.
В конце концов, она просто пнула меня ногой в бок, пообещав оторвать мне яйца, если я немедленно не встану. Я изумлённо уставился на неё, — она так-то у меня всегда была доброй покладистой женщиной. Хотя... Учитывая ситуацию, наверное, мне не следовало обижаться на её грубость. Хм... ОСОБЕННО мне.
Кряхтя, я поднялся на ноги.
Макс догнал нас уже у двери в баню. В руках у него была наша одежда. Он молча всё отдал нам и протянул маме какой-то тюбик.
— Это Светкин. Она
