а моя рука поползла к промежности...
— Продолжай,... дорогой, — на миг отстранилась я, страшась того, что мужчина разглядывает процесс самоудовлетворения и едва не всхлипывая от того, что прошу его снова трахать меня в рот.
Меня вновь жестко зафиксировали за волосы, и бешеная гонка возобновилась, с тем только отличием, что мои пальчики, сразу два, проникли внутрь мокрого влагалища. Увы, это было так хорошо, что мой язычок непроизвольно запорхал по стволу внутри ротика. А еще через несколько мгновений я позорно кончила с собственными пальцами в киске и толстой головкой в горле. Я просто захлебнулась в крике, пытаясь и ласкать кончиком языка член, и посасывать его, и даже, кажется, второй рукой нежно ерошить пушистую поросль на яичках. Николай, похоже, не выдержал зрелища кончающей женщины, извивающейся перед ним в неудобной позе. Он вырвал член из моих губ и принялся поливать спермой мои груди и живот, а мне только оставалось радостно улыбаться, ощущая, как его семя стекает по голенькому лобку, чтобы миновав нижние губки, по которым все еще елозили мои пальчики, и смешаться с остатками семени Юрия под попкой.
Потом Николай наклонился и поцеловал меня в губки, припухшие после супер жесткого минета.
— Я, в общем-то, зашел, чтобы напомнить — сегодня у нас будут трое моих деловых партнеров на коньяк с сигарами. Пробегись по салонам, может быть, пройдись по бутикам, твоя внешность должна быть неотразимой, надеюсь, это их отвлечет от нестыковок в контракте.
Мой новоприобретенный муж вышел, а я вновь откинулась на подушки. Что со мной сделали? За какой-то час я дала в попку, а потом меня трахнули в рот, даже не снимая пальто! Куда я качусь? Такими темпами я и вправду пропущу через себя 333-х мужиков...
Еще неизвестно, засчитывается ли мужчина, который выебал тебя только в рот, — ехидная Наташка была тут как тут.
Ну уж, нет! Минус два, так минус два!
О! Ты все-таки уже начала подсчет!
Вовсе нет, все это так отвратительно!
Ага, думаешь, я не в курсе, как ты взахлеб кончала с обоими?
Я же не виновата, что это тело так заводится?
Я горестно вздохнула, тоскуя по славным временам, когда любимый начинал предварительные ласки, которые могли продолжаться часами — мое прежнее тело не возбуждалось так легко и быстро, как нынешнее. Как это было романтично и достойно — быть ласкаемой дорогими руками... Не то, что сейчас — бац, — и между ног все мокро...
Я попыталась снова вздохнуть, не менее горько, чем в первый раз, но воздух так и остался в груди — дверь снова открылась. Мне пришло в голову, что набранный воздух я сейчас использую для гневной отповеди, не хватало мне еще одного мужчины сейчас! Но потом я медленно выпустила его сквозь сжатые зубы — готовая к появлению очередного самца, задумавшего непотребство по отношению к моему телу, я несказанно удивилась, увидев перед собой тоненькую девушку восточной внешности, одетую в красивый форменный халат с белоснежным воротничком и такими же манжетами.
Это наша горничная, Эжени, то ли китаянка, то ли вьетнамка, сама так и не запомнила... Но что она делает в спальне, если ты еще не ушла?
Я настороженно взглянула в непроницаемые раскосые глаза, и мне стало как-то не по себе. Девушка была очень красива экзотической красотой — черные глаза, тонкие брови дугой, высокие скулы, точеный подбородок и маленький кукольный ротик. Фигурка напоминала мою прежнюю — почти мальчишеская, только с задорно топорщащейся тканью на достаточно объемной груди.
— Ах, кякёй зяпях! — детским голоском воскликнула Эжени, словно в экстазе закатывая глазки и мило раздувая ноздри маленького точеного носика. — И гёспёжйа тякая крясивяя после всегё...
— Э... А...
Что опять происходит? Эжени быстро подошла к краю кровати и, примостившись на краешек рядом с моим бедром, вдруг наклонилась и провела шустреньким язычком возле соска, слизывая остатки спермы
