... он такой родной, заботливый... Он никогда не будет моим... И надо бежать, пока я окончательно не вросла в него». Сдерживая слёзы, я скинула твой халат и натянула влажный сарафан. Стараясь не вызвать шума, вышла из спальни и прокралась к входной двери. Я застёгивала ремешок на босоножке, предо мной вырос ты.
— Ну, и куда ты хочешь уйти ночью в мокром сарафане? — ты стоял, скрестив на груди руки, прислонившись к дверному косяку.
Я сразу заметила это твоё «ты», обращённое ко мне.
Ты был в свободных домашних брюках из трикотажа и без рубашки. Твоя обнажённая грудь с кудрявящимися золотистыми волосками притягивала мой взгляд. Мне хотелось подойти к тебе и приложить к ней ладонь.
— Я... мне надо уйти... — пролепетала я, — сама вдруг осознав, что мой голос дрожит, в нём чувствуются подступившие слёзы, и я вовсе не хочу уходить.
Это было странное состояние: я сердилась на себя, на свою нерасторопность — не успела уйти! — а ещё мне было стыдно тех желаний, которые ты будил во мне. И вдруг я почувствовала, что по моим щекам катятся слёзы. Ты шагнул ко мне и опустил свои руки мне на плечи.
— Принцесса, что такое? — встревоженно спросил ты, заглядывая мне в глаза. — Почему ты плачешь?
Моим единственным ответом было шмыганье носом. Но я не отвела взгляд. Твои глаза меня притягивали. Это как смотреть в звёздное августовское небо. В ясные сумерки звёзды видятся такими близкими, что кажется, будто их можно потрогать. И огонь их такой ласковый, совсем не обжигающий, а, скорее, тёплый и мягкий. Вот такими же мне казались твои глаза.
Вдруг ты стал мелкими поцелуями собирать мои слёзы. Сжав ладонями моё мокрое лицо, ты с какой-то непонятной мне жадностью пил слезинки с моих щёк. Я закрыла глаза и вдруг ощутила твои губы на моих губах. Сначала прикосновение было невесомым, будто пролетавшая пушинка дотронулась до меня. А потом... В жизни меня целовал только Сашка. Иногда, провожая с лекций, он настойчиво сграбастывал меня, пытаясь опустить свои руки ниже моей талии, и впивался в мой беззащитный рот мокрым поцелуем. При этом он всегда почему-то старался меня укусить. Мне не было приятно, но я почему-то не сопротивлялась. Сама не могу понять почему... Может, мне просто было жаль Сашку, который — я знала это ещё со школы — был в меня влюблён.
Твой поцелуй был иным. Твои губы словно завладели мною. Не только моим ртом, а именно всем моим «я». Ты словно просочился в меня. Твой язык раздвинул мои губы и стал скользить в пространстве моего рта. Я с изумлением услышала свой стон и вдруг поняла, что сейчас упаду: у меня подгибались колени, а по телу пробегали щекотные мурашки, которые заставляли меня дрожать. Через мгновение до меня дошло, что ты несёшь меня куда-то, прижимая к себе и продолжая целовать. Твой язык, проскальзывая по моему нёбу, заставлял пульсировать что-то в моей маленькой щелке между ног.
В тот момент я совсем улетела из этого мира. Где я была? Я была частью тебя. Какой-то промежуток времени я вообще не помнила, что ты делал. Сознание вернулось, когда я поняла, что совершенно обнажённая лежу на постели, а ты смотришь на меня и твои пальцы медленно скользят по моей шее и ниже, то и дело дотрагиваясь до грудей. Полуулыбка была на твоём лице. Ты словно изучал моё тело. А оно... оно дрожью отзывалось на твои прикосновения. Груди словно выросли: мои маленькие холмики налились какой-то неведомой силой. Соски ныли, отвердев и припухнув. Мне хотелось чего-то большего... И ты вдруг склонился над моими грудями и стал ласкать их губами и языком.
Я пыталась сдержать стон, но не смогла.
— Принцесса, милая девочка, — почему-то хриплым голосом произнёс ты, — Как же я долго тебя ждал...
Я тогда не поняла смысла твоего признания. Собственно, я вообще ничего не понимала. Были только твои губы, посасывающие мои груди с какой-то нежной жадностью, твои руки, блуждавшие по мне в поисках чего-то, проникавшие
