Только что отгремели раскаты последних салютных залпов над Невой. В воцарившейся тишине радостные крики, смех и гомон толпы казались наигранными и неуместными, но постепенно ухо приспособилось к привычному звуковому фону и все ночные звуки слились в неповторимую симфонию праздничной майской ночи. Тысячами огней светились дворцы, храмы, памятники, теплоходы на Неве и каналах, витрины магазинов, фонари на широких проспектах и в чернеющих парках. Ник находился в эпицентре этой феерии, в самой гуще толпы на Дворцовой площади. Отсюда он условно начал свою сегодняшнюю охоту. Сегодня у него будет настоящий пир. В толпе он лучше всего ощущал остроту своего одиночества и своего превосходства над этим стадом.
Ник медленно потянул носом прохладный влажный воздух с набережной. Свежая кровь. Этот аромат ни с чем нельзя перепутать. Он мигом вызывал сладкий дурман в голове, голодный спазм в животе и прилив слюны во рту. Под верхней губой набухли бугорки клыков, среагировавших на потенциальную жертву. Ник инстинктивно расправил плечи, слегка сжал в карманах кулаки и повертел головой, разминая шею в предвкушении охоты.
Некоторое время он шел, проталкиваясь сквозь толпу, ориентируясь только по нюху и наслаждаясь преследованием вслепую. Ему мешали запахи улицы — выхлопные газы, дым от салюта, человеческая еда, человеческие тела, парфюм... но кровь пахла сильнее всего. Она его звала.
Молодой человек облизнулся. Он знал, что преследует девчонку лет восемнадцати, брюнетку, смуглую, черноглазую, в хорошей физической форме, чем-то взвинченную, к тому же девственницу. Удары ее сердца и частое дыхание он слышал через сотни метров, отделяющих их друг от друга. Когда расстояние между ними сократилось метров до восьми-десяти, Ник взглянул в ее сторону. Худенькая, как тростинка, но женственности не лишена, походка пружинящая, посадка головы — гордая, правильная осанка, тугой пресс, плечи расправлены, даже несмотря на то, что она неловко прижимает к груди руку... раненую... Ник ощутил, как изменился вкус его слюны, в которую поступил анестетик. Острые кончики верхних клыков уперлись в нижнюю губу, нижние клыки разжали стиснутую челюсть, заставляя скрипнуть зубы и слегка изменить прикус. Во всем теле почувствовался прилив сил и полная готовность к преследованию. В брюках стало тесно от эрекции. Он приоткрыл рот и вдохнул аромат девушки полной грудью.
Она была одета в облегающие леггинсы под джинсу, которые подчеркивали ее стройные ноги, плоский живот, подтянутые ягодицы. Короткая спортивная курточка скрывала очертания тонкой талии и округлых высоких грудей. Длинные густые волосы были стянуты в тугой пышный хвост на затылке, который был пропущен над ремешком, регулирующим ширину бейсболки. Лицо скрыто длинным козырьком, надвинутым до самого носа. Впрочем, со спины лица ее все равно нельзя было разглядеть. Девушка медленно продвигалась по ходу движения толпы к метро. Одна. Какая удача...
Ник улыбнулся и позвал. Позвал так, как умеют звать только вампиры, маняще, волнующе, многообещающе. Жертва начала беспокойно озираться. Сила этого зова до сих пор не была ей знакома и противостоять этой силе даже не пришло ей в голову. Она замедлила ход, а он свернул с главной улицы в ближайший переулок, остановился и снова позвал. Тут тоже народу было слишком много, поэтому нападать было рано. Необходимо было заманить ее в темное и безлюдное место, где он без лишних свидетелей мог бы насладиться вкусом ее жизни.
Прождав минуты две, Ник, наконец, увидел ее: девушка вышла на самую середину переулка, с сомнением и тревогой высматривая кого-то среди прохожих. Она сама не могла понять обуявших ее чувств. Ее сердце колотилось, как у испуганной канарейки, рана болела и тоже пульсировала, но странный призыв из ниоткуда тревожил ее намного больше. Ника она не заметила, и он спокойно развернулся и медленно зашагал
