Стояло жаркое лето 17... г. На востоке только начинала теплиться заря, окрашивая край горизонта в коралловые оттенки, а во дворце суматоха началась еще за несколько часов до рассвета, с первыми трелями утренних птиц, предвещающих восход солнца. Улицы блестели от чистоты — накануне прошел легкий летний дождь и придал всему городу свежий праздничный вид. Все залы и комнаты дворца, все проходы и подъездные аллеи дворцового парка, все главные мосты и улицы столицы, а также кафедральный собор сотни работников украшали гирляндами из алых живых цветов и водопадами золотых лент. Почти на каждом шагу были установлены огромные клети с белоснежными голубями, которых выпустят в самый торжественный момент сегодняшней церемонии — в тот самый момент, когда юная, наконец достигшая совершеннолетия королева воссядет на свой хрустальный трон под куполами собора святого Туина, увенчанная золотой короной Кровавой Луны с сорока огромными рубинами. Гигантские врата храма тогда будут открыты для охваченной ликованием и благоговением толпы, чтобы каждый подданный мог полюбоваться красотой, величием и искренностью своей новой правительницы.
В покоях будущей королевы царила полная суматоха. Тяжеловесный обер-церемониймейстер то и дело забегал в кишащую придворными залу, сновал в толпе, выискивал нужного ему человека и, отдуваясь, отдавал последние указания. Тощий как жердь обер-камергер никак не мог разобраться с очередной партией цветов и театрально хватался за голову, не представляя, как ему успеть в срок пристроить такое их количество при явной нехватке людей. Обер-гардеробмейстер совершенно сбился с ног и находился в предобморочном состоянии, хотя в его распоряжении, пожалуй, было предостаточно обслуги, отвечающей за великолепные королевские наряды, подготовленные для разных этапов сегодняшнего мероприятия. Он то и дело вытирал мокрый лоб кружевным платочком и по неосторожности сдвинул набекрень свой роскошный парик, поэтому вид у него был довольно-таки комичный. Впрочем, посмеяться над ним было совершенно некому, так как каждый был поглощен своим делом и совершенно не замечал окружающих. Бесконечная вереница помпезно разодетых придворных дам несла все новые и новые предметы гардероба невероятной красоты и изящества. Швеи и портные суетились вокруг надетых на манекены платьев со своими сундучками для инструментов и добавляли в наряды последние штрихи. Главный казначей отвечал за безопасность королевских украшений, поэтому место в покоях еще занимал небольшой отряд до зубов вооруженных гвардейцев в парадных алых одеждах.
Посреди всего этого хаоса, растерянная и изумленная, стояла полуобнаженная юная девушка невероятной красоты. То была будущая правительница Валарингии, принцесса Шанталь. Правильный овал ее нежного личика обрамляли неистовые потоки шоколадных кудрей, струящихся до самых ягодиц. Ее четко очерченные пухлые розовые губки были приоткрыты, словно она собиралась что-то спросить, но все никак не могла решиться. По выражению ее золотисто-карих глаз казалось, что она не вполне осознает, где находится и что вокруг нее происходит. Сейчас красоту ее женственного тела скрывала просторная шелковая сорочка до середины бедра, но случайно расстегнувшийся глубокий вырез позволял нескромному наблюдателю созерцать пышные округлости ее упруго торчащих грудей, а сквозь тонкую ткань проступали крупные бусины ее высоких темных сосков. Божественной красоты стройные ножки манили взгляд приятными округлостями бедер и икр, изящной тонкостью коленей и щиколоток, и даже аккуратные маленькие стопы, избалованные праздностью и роскошью богатой жизни, казались совершенными, будто они принадлежали вовсе не земной девушке, а невинному ангелу, спустившемуся с небес и впервые ступившему на бренную землю. Ангел этот переводил потерянный взгляд с одного человека на
