Витьку, и он украдкой глазел на выпирающую грудь, пытаясь проникнуть взглядом под вырез платья...Но даже и не это было главное.Витька не мог точно сказать, в чем тут дело, но он чувствовал в Лине какую-то тайну. Какую-то манящую жуть, которую нельзя было определить и назвать.То ли все дело было в ее волосах, то ли в отрубленной руке, то ли во всем ее облике — трудно сказать... Но всякий раз, когда голубые глаза Лины глядели на него, Витька чувствовал какой-то холодок — как во сне, когда вот-вот начнутся чудеса.***Однажды Витька увидел из своего окна на втором этаже, как Лина пробирается в заросли с книгой в руке. На ней были только трусики и купальник.Витька тоже был в одних шортах. Стояла жара, хотелось сбросить всю одежду вместе с кожей и бегать «мясом наружу», как говорили в поселке, — но отец Лины был консервативных нравов, и Лине разрешалось ходить без платья только на пляже. И то — от подстилки к воде и обратно. Поэтому раздетая Лина пряталась в зарослях.Витька смотрел на ее гибкую талию, на ловкое ее тело, смотрел, как она бессознательно-грациозно вертит бедрами, пробираясь в свой тайник, — и вдруг рванул на улицу.Лина уже успела углубиться в чтение и не заметила его. — Что читаем? — осведомился Витька, эффектно появляясь из зарослей.Лина подпрыгнула от неожиданности. — Шпионишь за мной, да? Не знаю уже, где от вас ото всех прятаться! — крикнула она и покраснела. Витька обиделся: — Очень нужно!... — и развернулся прочь. Оглянувшись, сказал: — Между прочим, когда в следующий раз будешь выбирать себе логово — выбирай получше. Сверху все видно, как на ладони. — Да?... А я думала... Вить!..Витка мстительно не оборачивался. — Вить! Ви-и-ить!!!В ее голосе уже звенели интонации, к которым нельзя было остаться равнодушным. Витька обернулся. — Я читаю — вот, смотри: «Водители фрегатов», Чуковский. Читал? — Не читал. — Интересно, хоть и по-детски написано... Вить! — Ну чего? — Да ты не стесняйся, иди сюда! — Странная ты. На людей бросаешься. И не подойдешь к тебе, и не поможешь... — Вить!... Ну прости меня. Простил? Правда? Ведь правда? — Лина так искренне раскаивалась и улыбалась ему, что Витькины губы сами собой сложились в улыбку. — Ну вот и славно. Давай причаливай, всем места хватит!Витька примостился рядом. Полуголая Лина была от него на расстоянии вытянутой руки. Она говорила ему: — Понимаешь, я очень не люблю, когда со мной, как с инвалидом... Я ничем не хуже всех остальных людей! — Конечно, не хуже, — отвечал Витька, глядя на ее голое бедро. Лина лежала на боку, и оно вздымалось вверх крутым изгибом.Этот изгиб вгонял Витьку в сладкую дрожь, и он чувствовал, как его писюн предательски набухает. Лина говорила ему что-то, он отвечал ей, перевернувшись на живот, и думал — видела ли она бугор, распиравший его шорты? — Я смогла бы и в кругосветное!... Я проплываю, между прочим, три километра по реке. Могу сматывать канаты, могу все, что нужно. А тут за меня стулья носят!... — Ну... а с другой стороны, что плохого в том, чтобы помочь даме? — говорил Витька. Лина даже привстала: — Да я велосипед через речку спокойно несу, если хочешь знать... Не веришь? А хочешь, поборемся? — Что-о?! — Ага, испугался, испугался! — Ну ладно, только я тоже одной рукой... — Еще чего! А ну держись! — И Лина налетела на него так, что Витька сразу понял: одной рукой ему не справиться.Лина действительно была сильной, как пантера. Витька обхватил ее обеими руками — и все равно едва держался на ногах. Тонкое тело Лины, пружинистое и стремительное, яростно валило его, и он ... чувствовал голой кожей его огонь и силу.Постепенно их борьба превращалась в нечто совсем иное... Они пыхтели, прижавшись друг к другу, и Витька чувствовал, как голое тело Лины вливает в него странные токи. Его писюн