тело ее плавится, наливается острым током... — Аааааоооуууу! — орала она, заливая диван и свое платье белой пеной, и Стив орал вместе с ней, изливаясь в нее без остатка.Когда все закончилось — их тела отказались держаться на весу, съезжая с дивана вниз, как тюфяки... Оглушенные, растерянные, Стив и Ау сидели на полу, на мятой юбке Ау, и клонили головы друг другу на плечи. — Да, но теперь нам придется выходить отсюда, — говорила Ау, прислушиваясь к гулу и смешкам за дверью. — Ты не знаешь, как это сделать, Стив? — Не знаю... Просто выйдем, и все... Скоро ты будешь беременна, Аурика ван Хеллен. Ты сможешь играть с животом? — С животом? Почему это?.. — Потому. Я влил в тебя столько спермы, что и резиновая вагина забеременеет... Однако пора показаться народу... Ну что, с Богом?Он взял Аурику под руку, повернул замок и открыл дверь.На них смотрели десятки глаз — пристыженных, заинтригованных, любопытных, насмешливых, каких угодно. Стив почувствовал, как ему спирает дыхание...И тут организм ринулся на выручку. — Выходи за меня замуж, — совершенно неожиданно для себя крикнул Стив, глядя на Ау. — Ты согласна? Согласна? — приставал он к ней, думая про себя — «что я делаю? что я делаю, Господи?»Воцарилась тишина. Ау смотрела на него блестящими глазами. — Согласна, — вдруг сказала она. Тихо и отчетливо.И вдруг у Стива внутри взорвался фейерверк безумной, телячьей радости; он и не подозревал, что у него есть такой, что он может так радоваться — до звона в ушах, до слабости в ногах... — Джентельмены! Она согласна! Согласна! — заорал он.В ответ грянула буря: все — и репортеры, и пожилые знатоки, и студенты, и даже швейцары у дверей — все восторженно орали, вопили и свистели, приветствуя Стива и Ау. Тут же защелкали фотоаппараты, замигали вспышки — и вот в губы Стиву и Аурике уже тычется десяток микрофонов, а вокруг жужжат вопросы: — Где вы познакомились? — Как вас зовут? — Вы тоже музыкант? — Как долго вы ее добивались? — Это брак по любви?... На следующее утро все газеты были полны фотографиями обалдевших Стива и Аурики.Но герои дня не читали газет: им было, чем заняться.
