столичного толстосума.
— Слушай, давай по-другому, — сказал я вставая. Трусы были мокрые от её слюней, хоть выжимай. Став во весь рост я взял Женю за затылок и стал откровенно трахать её в рот, вгоняя член на всю длину. Женькины руки держались за мои ноги и, если я чувствовал небольшое отталкивание, то делал небольшую передышку, лупася членом по Женькиному языку. Под скамейкой от тянущихся из Женькиного рта слюней образовалась уже маленькая лужица.
— Блядь, Митя, ты кончишь или нет в конце концов? — Женя уже реально сердилась.
— Потерпи минутку, — упрашивал я её, уже намереваясь тупо дрочить ей на язык.
В этот момент наше занятие осветилось лучом фонарика.
— Доброй ночи, молодые люди. Отдыхаем? — послышался голос из темноты. Судя по сопутствующему шуму голос был не один. Подойдя ближе к нам, я уже смог видеть их одежду. Менты. «Капец, этого только не хватало» — подумал я. Наспех застёгиваясь, я своим пьяным мозгом лихорадочно соображал что делать. У меня были связи в милиции, но звонить заму в начале первого ночи, тем более по такому поводу мне было стрёмно. Рядом с нами стояло три молодых пацана. Два сержанта и один лейтенант. «Попробую договориться» — тешил себя я надеждой. Однако мои уговоры и предложения денег их не устраивали. Может быть тех денег, что у меня с собой были... Но миллионы я им платить тоже не собирался. Их взоры были обращены к Жене.
— Да, блядь, выключи ты свой фонарь! — рявкнула она.
Я понимал, почему они светят на неё. Было бы глупо не разглядеть ту картиной. Сидит молодая женщина, красная помада размазана вокруг рта, рубашка расстегнута до груди, ноги расставлены, юбка задралась до стрингов, которые едва прикрывают половые губы.
— Слушай, лейтенант, ну давай замнём эту проблему, — раскрыв «лопатник» и протягивая всё, что у меня было продолжал уламывать я ментов. Было, кстати, там на нормально посидеть в кафе компанией ни один вечер.
Лейтенант был непреклонен. «Аморалка в общественном месте — это пятнадцать суток, молодой человек. Вам и Вашей подруге. Кстати, ваши удостоверения личности!» — нудил он.
— Короче, сержант, грузим их, — сказал он, поворачиваясь к одному из своих напарников.
Вот теперь я понял всю безвыходность ситуации. «Жопа! Завтра родные будут всё знать. Это развод и девичья фамилия — к бабке не ходи! Плюс проблемы у Жени. Проблемы и не малые. Он же её содержит, а не наоборот, как у меня» — стучало у меня в голове. На меня и на Женю надели наручники и повели, как я понял потом к патрульной машине. Будем в отделении — буду звонить «полкану». Но, не доходя нескольких метров до «бобика» я услышал голос Жени, которая шла сзади с одним из сержантов.
— Товарищ лейтенант, можно Вас на пару слов? — спросила она. Они отошли в сторону и Женька что-то ему начала говорить на ухо. Лейтенант сперва отрицательно махал головой, но постоянные Женькины «ну пожалуйста» и «нам будет хана» видимо надломили что-то в нём.
— Ладно, — сказал он — но мне нужно обсудить это с коллегами. Пошептавшись пару минут в сторонке, лейтенант сказал:
— Так. Этого — кивнув в мою сторону — сади в «бобик» в «клетку», а ты давай в салон — повернулся он к Жене.
Сидя уже в задней части «бобика» и видя через внутреннее окно какие события разворачиваются в салоне машины я понял Женькины намерения, чтобы нас отмазать. Двое сидели впереди, а Женя и лейтенант устроились на задних сидениях. Послышалось лязганье ремня и звук расстёгивающейся «молнии» на штанах. «Приступай» — сказал лейтенант Жене. Голова её опустилась вниз живота мента. Впереди сидящие обернулись и стали наблюдать за тем, что происходило сзади. Через время один из них увидел, что я тоже пялюсь, как Женька отсасывает менту, хотя мне было видно только её нырки головой.
— Эй ты,
