только слабое эхо «Геракл... « тихо разнеслось во все стороны.
Хвала богам Олимпа!
Геракл, углубившись в лес, нашёл молодую сосну, которая показалась ему годной для нового весла. С силой обхватив обеими руками ствол, он вырвал дерево с корнем. Довольный находкой, он взвалил сосну себе на спину и понёс на берег моря, чтобы там обтесать её в форме весла.
Ему не терпелось быстрее вернутся на «Арго» и увидеть любимого.
Но вдруг он почувствовал тревогу. Необычная тишина установилась в лесу. Все замерло. Как перед грозой.
Геракл остановился и услышал в тишине: «Геракл... «. Это голос Гиласа, зовущий на помощь. Сердце сжимается и начинает сильно биться.
Геракл бросает сосну на землю и кричит:
— Гилас!
От его мощного крика содрогнулся воздух и зашелестели листья на деревьях.
Но никто не отозвался.
— Гилас! — опять закричал Геракл.
Было слышно, как какая-то птица, испуганно полетела прочь.
— Гилас! — кричал несчастный Геракл.
Тревога и беспокойство возникли в воздухе.
Слабый отзвук — не то вздох, не то стон, будто откуда-то издалека отзывался голосом Гиласа.
Геракл не может понять, откуда идет этот голос. Он начинает метаться по лесу. Может зверь лесной утащил в свою нору или хищная птица унесла Гиласа?
Он ищет следы юноши на траве, на кустах. Но нигде не обнаруживает признаков борьбы ни с дикими зверями, ни с какими другими врагами.
Он слышит всплеск воды и стон.
— Гилас! — закричал он в отчаянии.
— Геракл... — ему ответил знакомый голос печально.
След гиласовых сандалий виден только на песке у самой воды. Рядом на утоптанной траве лежит оброненный Гиласом кувшин.
Высокие деревья угрюмо смотрят на одинокую фигуру у пруда.
На лице Геракла отчаяние и мука.
«Ну зачем, зачем я оставил его одного? — упрекает он себя. — Я же знаю его, его нельзя оставлять самого!».
— Гилас! — вновь закричал Геракл.
Легкая рябь покрыла поверхность пруда.
— Геракл... — что-то тихо пронеслось.
Вода немного зашевелилась.
— Гилас! — кричал Геракл.
Он стал оглядываться вокруг, но никого не было.
— Геракл... — слабое эхо, затухая, было еле слышно где-то в чащобе густых кустарников, куда текла река.
— Гилас! — вновь и вновь звал Геракл, покидая место, где лежал опрокинутый сосуд с остатками воды и венок, плавающий в воде и так похожий на корону.
Бледное и прекрасное лицо юноши с отчаянием и мольбой смотрело из воды на удаляющуюся красивую фигуру Геракла.
— Геракл... — эхо звало все дальше и дальше, в темноту леса.
Геракл не чувствовал ни усталости, ни боли. Он бежал за обманчиво зовущим эхом, все удаляясь и удаляясь.
Хвала богам Олимпа!
День устал и затухал. Голубое небо стало синеть и превращаться в темное. Просветы между деревьями становились все тоньше и стали исчезать. Плотная темная стена леса окружила тоже потемневший пруд. Кусты начали напоминать страшных чудовищ с корявыми злыми пальцами. Речные белые цветки на широких листьях сомкнулись и уснули, утонув в воде.
Наступила ночь.
В темноте уже не был заметен опрокинутый кувшин — он слился с чернотой берега. Маленькая яркая звездочка сверкнула в воде, совсем недалеко от спокойно лежащего цветочного венка. И вскоре все усыпанное мелкими алмазами черное небо зеркально лежало на поверхности пруда.
Стало тихо-тихо... Казалось, время остановилось и замерло... Лишь изредка плеснет рыба в воде, треснет слабо сучек в лесу под мягкими лапками осторожного ночного зверька или где-то вдалеке пронесется слабое эхо: «Геракл... «...
Но и оно становится все тише и тише.
А из пруда, сливаясь со звездами, смотрят зовущие и печальные глаза.
Всю ночь несчастный Геракл блуждали по лесу и зашел так далеко от берега моря, что уже не мог слышать, что делалось на корабле.
Хвала богам
