горле, на выступающий вперёд яркий подбородок.
— Найдётся что-нибудь у вас? — выговаривает он.
Улыбнувшись, Гизела поднимается, окидывает Хайнера пренебрежительным взглядом, и энергично направляется к шкафу, достаёт и ставит на стол три шароподобных рюмки, а также на три четверти наполненную бутылку коньяка.
Когда же она, начиная сервировать стол, принима-ется разливать коньяк и касается Георгова бедра, хозяин ресторана не упускает этого момента: толчок — и Гизела оказывается в объятиях светловолосого. Так как купальный халат при быстром движении полностью раскрылся спереди, он имеет возможность нежно коснуться рукой полных бедер милашки, Целую секунду Гизела предаётся тонкому сладостному щемлению, прокатившемуся по всему её телу. Закрывает ненадолго глаза и коротко выдыхает:
— О, господи, о, господи!
Но внезапно задрыгав ногами, произносит с придыханием:
— Не, Георг.
И мужчина, бросив косой взгляд на Хайнера, отпускает её.
А забойщик, который как раз был занят тем, что, вы-сыпав на стол из мехового кошелька всю свою премию, пересчитывал деньги, вскрикивает:
— Нет, Георги! А то она станет еще более крутой. А я не могу больше сегодня.
— Не можешь сегодня больше? — подчеркнуто пере-спрашивает Гизела, словно оглушённая. — Как будто ты се-годня имел уже раз...
Георг вступился за Хайнера:
— Ах, ерунда. У него была неприятность на шахте. Его надо простить. Ему стало плохо.
— Да! — визжал Хайнер. — Думала, наверно, я у какой-нибудь бляди?... Так?... Здесь... всё до последнего пфен-нинга!
И, запихнув всю получку обратно в меховой кошелёк, бьёт кулаком о мраморную плиту столика возле кушетки.
— Осторожно, Гейне, стаканы, — спешит сказать Георг.
— Гавённый шнапс.
— Прост, Георги, — улыбается Гизела светловолосому.
— На здоровье, — лепечет Хайнер.
Выпивают.
После глотка хозяин бежит в туалет, с громким щелч-ком запирая за собой дверь.
— Только поссать, — кричит он оттуда.
Гизела наливает ещё Георгу и себе самой.
— Не мог ли ты, схватив за шиворот, сразу привести его домой, а не устраивать с ним гулянку? Он мог бы подкатить сюда уже в три часа.
— Когда я пришёл к себе в заведение, он был уже хо-рош, — солгал Георг, завладевая её руками — тёплыми, со-всем теплыми, и с явно выступившими артериями на них.
Их взоры погружаются — чувственно один в другой. Он легонько притягивает её к себе вниз и видит в отвороте банного халата сумрачную расщелину между твердыми грудками.
Она опять вырывается.
— Оставьте это, Георг. Всё же, вы друзья... Хайнер так сильно тянется к тебе.
Георг говорит хрипло:
— Как раз поэтому, Гизельпатц. Как раз поэтому...
Он впивается в неё и поглощал её взглядами.
Гизела наливает снова, а хозяин ресторана думает: «Мой бог, как должно быть чудесно с нею! Что сказал Хай-нер тогда в забое? Гизела способна кончить пару раз за один номер. С Рози надо напрячься, чтобы она могла кон-чить хоть один раз. Гизела должно быть всё же рада, что есть у неё такой толстый. И ещё более, когда он может долго трахать! Но Хайнер, свинья, пьяный уже... Наш брат должен был бы остаться здесь... Переспать на диване... Правда, свинья ревнив, выслеживает словно охотничья собака... Ну и дерьмо же я: ведь Хайнер больше никого так не чтит высоко...
Между тем Ленц возвращается в комнату и пытается сориентироваться:
— Вы пьёте в одиночестве, так? Уже две рюмки? Я то-же хочу ещё одну. Да, Хайне толст... Хайне глуп, да? Сигарету.
— Блевал, поди? — интересуется Гизела.
— Блевал? Ты чокнулась!
— Хватит, мой хороший! — увещевает она его энергич-ным голосом.
— Не.... .. хватит... Ещё одну, давай...
И слегка заваливается на стол. Глаза горняка остек-лянели, затекли кровью.
