защищать стану в случае чего, в роте, бля, скажем, что ты мой земляк... ты, кстати, откуда?
Заяц уже говорил, откуда он призывался, но Архип, видимо, позабыл, и потому Заяц снова назвал свой город — город, где он родился, где прожил восемнадцать лет и откуда призвался в армию, чтобы год на бесплатной основе защищать коммерческое Отечество... Заяц назвал свой город, но Архип о таком городе никогда ничего не слышал — и потому спросил-уточнил.
— А это где?
Заяц — как медалист на школьном экзамене по географии — тут же назвал свою область.
— Ни хуя себе... земляк! — Архип едва слышно рассмеялся. — А я, бля, из... — и Архип в ответ назвал Зайцу город свой. — Тысяч пять километров... не меньше! А впрочем, всё это до фонаря... скажем, бля, в роте, что ты в моём городе жил когда-то, чтоб было понятно, если я за тебя начну заступаться... ну, в случае беспредела. Понял?
Заяц, не отводя от Архипа взгляда, словно боясь, что Архип передумает, тут же кивнул опять... из всего, что Архип сказал, Зайцу было понятно, что, во-первых, Архип обещает о том, что он здесь сосал, никому не рассказывать, а во-вторых, обещает ему, салабону, поддержку... всё это было для Зайца немного неожиданно — не ожидаемо, и вместе с тем это было так: солдат-старослужащий ему, салабону Зайцу, обещал нормальное человеческое отношение.
— Молодец, Зайчик! Парни, если они нормальные, всегда друг друга поймут. А земляк земляка всегда подстрахует... хуля здесь непонятного! — весело проговорил Архип... и, глядя на Зайца, Архип неожиданно и так же весело Зайцу подмигнул, очевидно довольный и стоящим перед ним Зайцем, и самим собой. — Будешь послушным мальчиком, и всё у нас будет ok! Будешь послушным мальчиком?
— Да, — чуть слышно выдохнул Заяц... а что — он мог в ответ сейчас сказать «нет»?
— И это — правильно! — Архип, стоящий напротив Зайца, смотрел на Зайца с явной симпатией. — Давай, бля... покажи мне, каким ты будешь послушным: сосни ещё разик, и я пойду... сосни мне на сон грядущий — чтоб крепче мне, старому, спалось!
Архип, предлагая Зайцу ещё раз взять в рот, снова проговорил это так напористо, а главное, так уверенно и безапелляционно, что сама мысль воспротивиться этому предложению — или приказу — в голове Зайца как-то не появилась.
— Сам, бля... без моей помощи! — возбуждённо прошептал Архип, не прикасаясь ни к себе, ни к Зайцу. — Вытащи из трусов...
Заяц, не особо задумываясь, а потому послушно одной рукой оттянув вниз резинку Архиповых трусов, другой рукой взял напряженный член... за то короткое время, что Архип рисовал перед Зайцем картину их будущих отношений, член Архипа, не утратив твёрдости в целом, вместе с тем чуть заметно обмяк, отчего кожа на члене из пергаментно утонченной стала бархатисто мягкой и нежной... ничего в этом страшного не было!
— Ну! — нетерпеливо выдохнул Архип, сверху вниз глядя на свой член, который Заяц осторожно обхватил длинными пальцами — большим снизу и остальными четырьмя сверху. — Бери...
Член у Архипа сейчас не стоял, как каменный — член не был похож на несгибаемый лом, так что Заяц, вбирая его в рот, тут же почувствовал губами лёгкую утолщенность кожи, что, в свою очередь, делало кожу на члене более эластичной и оттого более мягкой и нежной... обжимая губами горячий ствол, Заяц вновь ощутил на головке члена странный привкус, но разобраться с этим привкусом он не успел, — едва он сделал два-три качка головой, насаживая свой округлившийся рот на толстый горячий ствол, как Архип, движением бёдер выдергивая свой член из Зайцева рта, довольно рассмеялся:
— Хватит, бля, Зайчик, хватит... у нас ещё будет на это время — у нас с тобой всё впереди! Хуля нам, пацанам, лишать себя удовольствия! Так ведь? — И, убирая член в трусы, Архип уже деловито и потому коротко
