посматривала на начальство и молчала, как партизан.
— Что это с ней? — спросил меня шеф, когда все покинули зал, где подводились итоги.
— С кем? — сделал я удивленные глаза, демонстрируя полное недоумение.
— Не валяй дурака! Ты же прекрасно понимаешь, кого я имею ввиду, — рубанул начальник, и я понял, что в случае чего, он не даст в обиду эту женщину.
— Может, приболела? — предположил один из замов.
— Знаю я эти болячки. Они, как правило, исходят из уст грубиянов — начальников, — заключил шеф и для убедительности погрозил мне пальцем.
«Тэк-с. Это даже интересно. Какого рожна он ее так опекает?» — подумал я и решил навести справки по этой части. Но на мои наводящие вопросы подчиненные только пожимали плечами и понимающе улыбались. «Похоже, что это тайна, покрытая мраком», — подумал я и решил махнуть рукой на это расследование, как и на саму Нелли Владимировну.
... Как-то, по окончании рабочего дня мои сотрудники веселой стайкой спешили к остановке трамвая. Главного инженера среди них не было. И тут я увидел из окна своего кабинета, как к нашей проходной подкатил черного цвета «Мерс». Вальяжный мужчина, с бородкой Хеменгуэя, услужливо распахнул дверцу перед внезапно появившейся главным инженером мастерской. Машина рванула с места, оставив за собой клубы пыли.
— Кто это?! — раздались голоса среди изумленных свидетелей этой сцены. Я тоже терялся в догадках. Но мне почему-то показалось, что эта сцена была разыграна специально для меня.
Месяц спустя за час до окончания рабочего дня раздался стук в дверь моего кабинета, и Нелли Владимировна застыла в дверях.
— Николай Иванович. Разрешите мне на час раньше уйти. У меня билеты в драматический...
— На «Гамлета»? — усмехнулся я.
— Нет. На сей раз на «Горе от ума»...
— Конечно, Нелли Владимировна. Чего не сделаешь ради любви к искусству, — съязвил я, заметив, как она вздрогнула и закусила губу.
Она ушла, а я остался теряться в догадках о ее спутнике. «Она сказала «билеты», значит, будет не одна. Интересно, кого она на сей раз предпочла мне?» — зуд любопытства, помноженный на синдром ревности, стал терзать меня. «А что, если и мне махнуть в театр? Сразу установлю ее очередную жертву», — подумал я и решил тоже пойти в театр.
Когда я вырос перед окошком кассы, то понял, что хороших мест уже нет. Осталась одна галерка. Купив билет, спрятался за одной из колонн. Вскоре подкатил знакомый «Мерс», из которого вышла красавица — Неллочка в сопровождении «Хеменгуэя». Он довел ее до входа и побежал отгонять машину. Нелли стояла, разглядывая афишу. Она была чертовски хороша, даже лучше, как мне показалось, чем в прошлый раз. Только одно настораживало: держалась она как-то слишком прямо, напряженно, постоянно бросая взгляды по сторонам, словно ждала еще кого-то.
«Наверняка, еще кого-то высматривает», — подумал я и, дождавшись, когда вернулся ее кавалер, и они вошли в фойе театра, пошел на свою галерку. У меня был бинокль, и я быстро нашел их в партере. Нелли явно нервничала, разглядывая в бинокль сидевших в ложах. Партер был полон, только одно место, левее Неллочки, пустовало. На ее спинке висела сумочка.
«Она явно еще кого-то ждет», — догадался я, но никак не мог сообразить, кто бы это мог быть.
В течение всего первого акта я смотрел не на сцену, а на нее. Хотелось увидеть, как ее новый кавалер станет более откровенно ухаживать за ней, но они сидели, отклонившись в стороны, и были поглощены спектаклем. В антракте я чуть ли не бегом рванул в туалет, боясь, как бы не столкнуться с ними в фойе. Пуская дым колечками, не без удовольствия сам себя разглядывал в зеркале. Мой черный смокинг и галстук бабочкой явно не вязались с местом на галерке. Как только прозвучал второй звонок, я вышел из туалета и носом к носу столкнулся с