пояса длинную, свернутую в кольцо плеть. Нукеры радостно загалдели. Подняв руку, Касим замер, готовясь насладиться предсмертным ужасом своих жертв. Но Пардус оставался спокоен, и страх Кролика только разозлил хана. Он решительно сжал тонкие губы и дал отмашку. ... Верные воины не тронулись с места — в высоко поднятой руке Пардуса в рассветных лучах ярко сияла золотая пайцза — знак ордынского хана. Его пропуск.
Надо отдать должное, Касим быстро смог обуздать клокочущую внутри ярость. Великий хан недостаточно мертв, чтобы в открытую наплевать на его печать. Тем более учитывая ту игру, которую затеял в столичном Сарае владыка степи. Своим нукерам он не доверял.
Зарычав в бессилии, Касим, направил коня между застывшими в напряжении путниками. Пардус быстро опустил голову, встретившись с вызывающим взглядом хана. Уступил. Не сдался. Хан был просто взбешен. Кролик не успел отвести испуганных глаз, и Касим, выливая всю свою злобу, со всего размаху стеганул по нему узловатой плетью. Закричав от боли, юноша рухнул на землю, закрывая залитое кровью лицо руками. Ощущая непривычный вкус поражения, хан с яростью хлестнул коня, и, не оглядываясь, помчался в степь. Мгновенно развернувшиеся, напуганные воины тут же последовали за ним. Иван Галичин неподвижно стоял и настороженно смотрел вслед удаляющемуся столбу пыли. От степняков, научила его жизнь, можно ожидать любой хитрости. Когда всадники умчались достаточно далеко, он обратил внимание на раненого спутника. Тот со звучными рыданиями катался по земле. Подбитая мехом шапка давно отлетела в сторону и из-под нее высыпались длинные черные волосы. В таком виде, даже несмотря на мужскую одежду, обмануть кого-либо было бы уже невозможно.
Иван присел на корточки и силой раздвинул прижатые ладони девушки. На перепачканном кровью и слезами прекрасном лице ярко алел свежий вздувшийся шрам. Своей плетью, монгол рассек лоб, бровь и левую щеку жертвы. Глаз был на месте, но от этого, вздохнул Галичин, было нелегче. Он отошел от рыдающей спутницы и со злостью пнул валяющийся возле потухшего костра котелок. Полгода трудов пошли коту под хвост! Полгода!
Петр Лисица ждал его тогда, в самом начале снежной зимы, в своем укрепленном поместье под Тверью. Узнав, что Галичин в городе, его люди без труда отыскали Ивана и пригласили к своему хозяину. Пригласили так, что нельзя было отказаться.
Иван и раньше имел дела с Лисицей. Знал, что тот кормится с руки не одного, да даже и не двух князей. Ему доверяли, его слушали, его любили. Более умного мерзавца было просто не сыскать во всем мире...
— Я рад, что ты здесь, — начал Петр без обиняков, едва завидев Галичина, — У меня есть для тебя работа.
— Ты знаешь, от выгодного дела я никогда не отказываюсь, — осторожно заметил Иван в ответ.
— Не беспокойся, — осклабился Лисица, — оплата будет достойной.
— Ладно, говори, что надо, — если по совести, Галичин предпочел бы не иметь со своим собеседником никаких дел вообще. Но тот был вхож к сильным мира сего, и, кроме того, действительно хорошо платил.
— Надо немного. Всего-то съездить за товаром в Индию.
— Ого, а чего так не близко?
— Буду откровенен, как с братом, — доверительно сообщил Лисица, хотя, подумал Иван, тот даже родного отца зарезал бы не задумываясь, — Мне нужна девушка. Царских кровей...
Заплачено было действительно хорошо. И, в конце-то концов, какая ему, Ивану Галичину, разница до различных похотей неизвестного заказчика. Наверняка, кого-то княжеской крови. Захотел в наложницы настоящую восточную принцессу и ладно. Пускай. Если золота вдосталь.
До Индии, к счастью, Ивану добраться не довелось. Спустя три месяца бешеной гонки он напал на след. В который раз поражаясь осведомленности и проницательности Петра Лисицы, Галичин преследовал изгнанную соперниками семью
