подстать их габаритам, то первый же, кто захочет меня изнасиловать, попросту разорвет меня. К счастью, огры почти не обращали ... на меня внимания, потроша тюки с товарами и вновь упаковывая отобранные вещи. К несчастью, моя поза с широко расставленными ногами начала меня напрягать.
Веревки все больнее впивались в запястья. Чем больше я пыталась переступать босыми ножками, тем неудобней мне становилось. Мои нравственные и физические мучения были прерваны одним из самых маленьких огров, который подъехал только что. Именно своим небольшим ростом он обратил на себя мое внимание. Когда же он, перебросившись парой фраз с вожаком, подошел ближе, я с изумлением поняла, что это человек! Но какой же он был здоровенный! Выше меня на две головы, с бугрящимися мышцами под тонкой кольчугой, он был слегка уменьшенной копией огра. Вот только лицо его обычным. Его даже можно было бы назвать привлекательным, если бы я не знала, что на свете есть такие хорошенькие стонзы, как Скат.
— О, человек! Ты поможешь мне? — заискивающе спросила я, когда великан подошел ко мне.
Он не ответил, изучающе разглядывая меня.
— Ты — ведьма? Волшебница?
Здоровяк провел у моего лба ладонью.
— Да нет, с чего ты взял?
— Тебя собираются принести в жертву на рассвете. Протянешь до рассвета — то?
— Как, в жертву? — испуганно пролепетала я.
— А ты красивая...
— А ты очень воспитан. Очень тактично не отвечать на вопросы. Тем более женщине.
— Где ты видишь здесь женщину? — человек издевательски покрутил головой. — Так, пигалица какая — то.
Я разозлилась, сверля великана глазами. Это должно было его пронять, хоть мне и приходилось высоко задирать подбородок, чтобы заглянуть ему в глаза.
Человек пожал плечами и откинул пряди моих волос с лица.
— Жить хочешь?
Я торопливо закивала, постаравшись обворожительно улыбнуться.
— Хорошая девочка.
Гигант достал нож и пробормотал:
— Извини, ничего личного.
Я не поняла поначалу, к чему он это сказал, мечтая поскорее размять ноги. Для чего он еще мог достать нож, если не перерезать веревки? Как же я ошибалась!
Великан попросту вспорол мою куртку вместе с блузой от ворота до низа. Вмиг я оказалась с оголенными грудями.
— Ты что делаешь, тварь? — возмутилась я, еще не понимая, что происходит.
Вместо ответа здоровяк так же ловко взрезал брюки из великолепно выделанной оленьей кожи. Еще несколько взмахов ножа, и я предстала перед мужчиной полностью обнаженной и совершенно беззащитной для похотливых взглядов.
— Скотина, что ты собираешься делать?
Великан отступил на шаг, полюбовался делом своих рук, покачал головой.
— Боги, как ты хороша! Я определенно доброе дело сделаю.
— Что? Какое дело? — в бешенстве я попыталась плюнуть ему в лицо, но промахнулась.
Между тем, здоровяк приблизился вплотную и наложил огромную лапу мне на грудь. Я взвыла от бессилья и забилась в своих путах, пытаясь не допустить беззастенчивого лапанья. Понятно, что это было бесполезно, и мужчина преспокойно тискал мои груди, трогал за соски. Его дыхание стало шумным, а я только шипела сквозь зубы, когда он вкладывал в свое занятие слишком много усердия. Все внутри меня клокотало от гнева и унижения, до которых негодяю было мало дела. Все с тем же невозмутимым видом он продолжал исследовать женские прелести, пока не дошел до низа живота. Я дернулась, когда сильные мужские пальцы бесцеремонно сдавили мои нежные лепестки. Я зажмурилась, мне показалось, что их сейчас оторвут. Да еще сосок зажат, словно клещами.
Нечего было и помышлять о каком либо сопротивлении, когда твои лодыжки прикручены к столбам так, словно эта поза специально изобретена для того, чтобы всякие мерзавцы могли трогать (если только трогать!) меня за интимные места.
— Сволочь, — выкрикнула я, когда великан ввел в меня палец.
Закусив до боли губу, я безнадежно отдалась на волю
