кровати, спустив голые ступни на многоцветный туранский ковер. — Все в порядке. Пропустите их сюда. И удвой стражу на стенах.
Повернувшись к проснувшейся Зенобии, испуганной и готовой заплакать, он нежно обнял ее за плечи и со страстью поцеловал.
— Моя королева, — произнес он, — Нам нужно на время расстаться. Всего на несколько часов.
— Возвращайся скорее, — только и смогла вымолвить она, когда он уже выходил из опочивальни.
— — –
— Где они? — Спросил Конан у сопровождавшего его Просперо, принимая у него ножны и проверяя состояние клинка. Удовлетворительно хмыкнув, киммериец забросил его обратно в ножны. Одет он был в накинутый на голое тело тяжелый халат из верблюжьей шерсти, перетянутый широким поясом с золотым шитьем.
— Мы отвели их в тронный зал...
— Сколько осталось до восхода Солнца?
— Не меньше шести часов, мой повелитель...
Конан неожиданно остановился.
— Неправильно. Раз он так опасен, — пробормотал он про себя. — Просперо! Сними охрану вокруг дворца!
— Но мой король...
— Немедленно! Оставь только дозорных и прикажи ни в коем случае не хвататься за оружие — только наблюдать и докладывать! Мою жену увести за пределы города как можно дальше.
Просперо отсалютовал и скрылся из виду, на ходу отдавая приказы.
Двое побледневших стражников у тронного зала отворили двери и тут же захлопнули их.
«Воины...», — Конан горько усмехнулся, увидев, чем занимаются на роскошном паркете в самом центре его королевства.
Гладкокожий серый гигант с внушительных размеров рогом на носу прижался пахом ко рту покрытого густой серой шерстью, с массивной мордой, существа. Третий, обладатель закрученным в спираль рогом, принадлежащим, по мнению кхитайцев, единорогам, тяжело дыша, и придерживая руками длинный и толстый хвост, наслаждался существом сзади. Видимо, они занимались этим уже давно, потому что, не обращая внимания на вошедшего человека, один из самцов заревел, другой заржал, а самка (у Конана отлегло от сердца) взвыла, выпустив пронзавший ее, должно быть, до легких багровый блестящий член, немедленно начавший поливать ее голову и спину мутными белыми струями.
Единорог, мелко задрожав, плотно прижался к ней, и она сама завращала бедрами, принимая в себя его заряд. Наконец трио распалось, и самка благодарно лизнула каждого из своих любовников.
— Надеюсь, вы простите нас? — Раздался робкий вопрос. Юный единорог смотрел ему прямо в глаза.
Конан пожал плечами.
— Вы же гости.
— Зардок немедленно отправится на... патрулирование. У него... нюх на служителей Сета.
Складывалось ощущение, что он с трудом находит похожие слова в чужом языке. Как и во сне, зверь разговаривал с Конаном, не раскрывая рта.
— Я, — меня зовут Гиноос — сейчас отправлюсь в святилище Митры, — ваши воины укажут мне дорогу? — и попытаюсь найти Миррара, а также воспрепятствовать его... связи со служителями Сета вашего мира. А Линир останется с вами.
Носорог поднялся с колен, взял свой топор и, заставив киммерийца посторонится, вышел из залы, удостоив короля лишь косым взглядом. Следом за ним ушел и Гиноос. Самка улеглась на полу, устроилась поудобнее и знаком предложила ему присоединиться. Рядом с ней лежал лук и россыпь стрел к нему. Вздохнув, варвар закрыл засов и подчинился, усевшись на первую из трех ступенек, ведущих к его трону. Невольно любуясь красотой упругой спины, крутых бедер и сильных ног он глубоко втянул в себя воздух и замер в озарении, инстинктивно сжав рукоять меча. «Волчица!» — и наедине с ней ему предстояло провести эту ночь...
— — –
Вонзив кинжал в сердце только что задушенного мужчины, все несчастье которого состояло в том, что его дом был избран Сетом для появления своего раба, Миррар с нетерпением ждал, пока
