Случилось это на самом закате Перестройки: Заканчивался 1989-й год; я работал в одном НИИ инженером 1-й категории. В те времена перед Новым годом сотрудникам института частенько давали подработать. Профсоюз предлагал добровольно нарядиться Дедом Морозом и отправиться поздравлять сотрудников института, у которых есть дети. За каждого охваченного подарком ребёнка платили какую-то смешную сумму. Но если поздравить сразу много детей, сумма получалась уже не символическая, а вполне приличная. Как комсомолец и человек остро нуждающийся в денежных знаках, я взял на себя торжественное обязательство поздравить 20 детей!
Перед отправкой, добровольцы собрались в кабинете профорга. Пять Дедов Морозов, пока что в штатском, получали мешки с подарками. В некоторых будущих Дедах Морозах я с удивлением узнал своих коллег, причём один был колоритный грузин, и по-русски говорил с трудом. Профорг сразу высказал опасения, что ребёнок может попасться нервный, впечатлительный, и Дед Мороз с грузинским акцентом может вызвать психологическую травму в неокрепшей детской душе. Вобщем, грузинских детей тоже отдали мне, и я стал счастливым обладателем списка из тридацти пяти душ. Мой список уже был больше любого класса в средней советской школе!
Когда подошла моя очередь получать мешок с подарками, профорг решил меня прилюдно отметить:
— Товарищи! Всем брать пример с Петра Сергеевича! Он добровольно вызвался поздравить тридцать пять детей!
— Передовик! Стахановец! — послышались одобрительные возгласы и даже раздались жидкие и непродолжительные апплодисменты.
— Справитесь, один-то, а Пётр Сергеевич? — обеспокоенно спросил профорг.
— Конечно! — заверил я. Деньги ни с кем делить решительно не хотелось.
— И всё-таки, я думаю, что вам лучше пойти не одному, — сказал он.
— Почему? — заволновался я.
— Там же наливают, — терпеливо разъяснил мне один незнакомый Дед Мороз,
— красивая русская традиция:
— Вы пойдёте со Снегурочкой! — торжественно объявил профорг. В комнату вошла смазливая девчонка лет семнадцати в черном свитере и короткой юбочке, — познакомтесь, это Катя, наша, то есть теперь ваша Снегурочка! Катя — студентка, она у нас на практике, но тоже выразила желание участвовать в праздничных поздравлениях!
Катя — крашеная блондинка с густым слоем косметики на лице, даже не удостоила меня взгляда, зато по строю прошёл завистливый ропот, и это уже было приятно!
Следующим кадром, я нашёл себя на заснеженной улице Гоголя в большой синей шубе со снежинками, которая была с чужого плеча и явно мне велика. На плече у меня был тяжеленный мешок, из которого в плечо впивались машинки и колючие пальцы кукол. Я был Дед Мороз — сказочный герой и горький пьяница, если верить народным преданиям. Рядом стояла моя Снегурочка в элегантной коротенькой шубке и шапочке на меху. На её лице читалось презрение ко мне, смешанное с желанием уйти поскорее домой. Я разложил список, как карту боевых действий.
— Куда пойдём? — спросил я.
— Мне всё равно, только пойдёмте скорее, а то я совсем замёрзну, — подала нетерпеливый голос девушка. Я взял карандаш и проложил маршрут от института до дома. Последние тридцать пятые дети были моими соседями.
Кто знает, в каком я буду состоянии? А так — вот он дом!
Вопреки ожиданиям, наливать нам не спешили. Родители радужно нас встречали, брали подарки и торжественно выпроваживали. Лифтов тоже почти не было. Даже если они и были, то не работали — обычная ситуация в советских домах перед Новым Годом. Когда мы поднимались по лестнице, я бесстыдно пялился на свою Снегурочку. Из под коротенькой шубки были видны красивые коленки в тёмных колготках. От постоянных подъёмов по лестнице, она зарумянилась и расстегнула на груди шубку. Мой взгляд
