таз на голени и выпрямила руки, устроившись прямо у ног хозяина, который наклонился потрепать ее волосы.
— Молодец, хорошая собачка. А теперь дай лапы. — он взял ее ладони и опустил их на свои бедра, после чего расстегнул джинсы и опустил резинку трусов. — а теперь приступим к самой важно части дрессировки. Повтори, что для тебя высшее счастье?
— Наслаждение хозяина.
— Ну тогда доставь мне это наслаждение. Ты, наверное, не умеешь. Но я буду лоялен. Я тебя научу. Приступай.
Лина сломалась еще там, разрываемая с силой в полтонны, с голосом в ее голове и кусочком пирожного, который лишил ее веры. Теперь она знала только, что эти комнаты — ее мир, а наслаждение ненавистного хозяина — ее счастье. она также осознавала, что ее счастье — это воспоминания о прошлом, когда она училась, общалась с друзьями, ходила в клубы. Теперь ходить она будет на четвереньках, учиться — науке доставлять радость хозяевам, про общение можно забыть. А постепенно она забудет и все, что было до этого зала и этого ошейника. Да и она ли это два дня назад шла в новый фитнесс-клуб, радуясь хорошей погоде? Наверное, исчезнет и ненависть. Лина будет благодарно лизать руки, кормящие ее пирожными, радостно тереться щекой о ноги входящих, к своему восторгу научится великолепно вылизывать их члены и быстро скакать на четырех лапах.
Продолжение, наверное, следует.
(ужас, чего тока не напридумываешь с нефиг делать!:))
