обниматься, целовала моё тело, мяла застывший от эрекции член, катала в ладони яички, игралась с волосами на моем лобке. Вдруг меня пронизала боль: Клео незаметно подвела иглу с длинной красной блестящей нитью и проколола мне сосок! Медленно со стонами вытянула сквозь прокол нить и нашашлычила второй сосок, я задёргался, но был засыпан её поцелуями. И пошла у неё работа! Стяжки легли на мою грудь, потом горло, она провела свою нить через нежную кожу за ушами, но когда игла вонзилась мне в носовую перегородку, прямо под полумаску, я в отчаянии закрутил головой. И зря! Голова моя в натяг была тут же фиксирована к заломленным сзади рукам.
— Это оттого, что тебе так сладко со мной, лапочка!
Штопка моего тела продолжалась, крови не было видно, но болело повсюду! Вот уже подхвачены на нить складки пупка, вот зацеплена кожа спинки члена, мошонки и... Она проколола уздечку под головкой и нить нырнула туда. Я уже плохо соображал от боли и отчаяния, последними швами были покрыта кожа моей несчастной попы вокруг ануса!
Клеопатра села рядом и смотрела на меня приторно-сексуальным взглядом, потом она курила кальян, выдыхая фруктовый дым мне в раззявленный рот. Зажгла тонкие лучинки и коснулась моих сосков, я задергался, но это её только распаляло. Рот у неё не закрывался, лилась нежная речь с дифирамбами боли! Досталось огоньку и члену, и анусу. Болело везде!
Золотой глаз оказался Оком Саурона.
Я весь вспотел и когда я уже пришел в полное безумие от боли и ужаса происходящего, она вдруг нежно языком лизнула дырочку на моём торчащем члене. Потом развела пальцами с золотистыми ноготками губки члена и ввела в уретру тонкую стеклянную палочку, я весь задрожал, но она вдруг выдернула её и мощно всосалась мне в головку. Сперма ударила фонтаном и очумелым оргазмом, она дрочила член, вплескивающий залпы мазала семя по своему лицу, томно облизываясь как кошка, лижущая сливки. Нет, как дикая кошка, сосущая соки своей жертвы. А какие были стоны!
Член опал, но не надолго. Под томные речи она надела на него вакуумную помпу и заработала резиновой грушей, такого жутко раздутого размера члена у меня никогда не было! Кажется, половина крови организма сбежалась в моё мужское достоинство. Член пылал огнем, но было не больно. Никогда не пользовался помпой, но знал, что больно и очень будет потом, когда анестезия отека будет сходить, а набухшие отёки опадать. Но пока я думал о члене, две помпы уже втянули кровь в мои соски, превращая меня в подобие трансексуала! Я весь затёк от напряжения, вдобавок моя фиксация была изнурительной, хотелось поменять позу, но это не удавалось, и я почувствовал, что от неловкой стянутости у меня сейчас начнутся судороги в ногах и руках.
Я мутным взглядом нашел Клео. Она, глядя мне в глаза, мастурбировала себя одной рукой какой-то шипастой трубкой, а клитор, освобожденный от зажима, ласкала хвостиком то ли норки, то ли другого грызуна! Она реально оргазмировала, глядя на мои муки. Шалея от боли, я испытывал ещё больший ужас от того, каким садистским восторгом сияли её глаза, как она буквально питалась моими страданиями, как жадно ловила и смаковала любое болезненное подёргивание моего несчастного тела.
Пока я очумело ловил источники боли по всему телу, Клео незаметно перевязала меня в новый бандаж. Теперь стало гораздо свободнее, но радовался я рано. Свобода моих движений давала возможность моей истязательнице лицезреть мои конвульсии от боли на полном размахе. Она не преминула воспользоваться моим раздутым помпой членом со стонами насадив на него свою вагину. Кто не трахался после помповой накачки, меня не поймёт. Член, не смотря на жуткие размеры, почти полностью лишен чувствительности, а отёк напрочь перекрывал канал внутри. Так же можно было бы трахаться как на колене — объём и чувствительность та же. Но, Клео это не смущало: у неё был здоровенный тупой
