откровенные отношения, до ломки интимных секретов, то взрываешься от естества, от натуральности женщины!!!
Итак, мы в комнате и действие продолжается. Она чувствует необычность моих желаний. И в её красивых зелёных глазах прыгают бесенята.
— Говори, как ты хочешь!?
Я — голый, она — в лифе, трусиках, пояс с пажиками, черные тончайшие чулки, закрытые туфельки на шпильках. Я опускаюсь перед ней на колени и начинаю целовать через ткань черного ажура её лобок, долго целую, потому что вкусно! Она постанывает. Стягиваю тончайшие трусики, глядя на неё снизу вверх лижу их промежностную часть, она ласково улыбается.
— Вкусно?
— Вкусно!
— Я вся такая!
Укладываю её на кровать. Она готовится распахнуть ножки в неснятых туфельках для лизета, но я тянусь выше и всасываюсь в её подмышку. Кисло-сладкий вкус дезодорированной области женского тела. И лизать, лизать, лизать, пока не кончится вкус!!! Потом вторая подмышка, эрекция — сталь, но она подождет. Мой девушке нравится моё самозабвенное усердие. Язык скользит между грудей, там тоже вкусно. Лиф (эти дурацкие французские крючочки!) отстегнут. Ласки ртом её тугих сосков. Она уже на взводе. Теперь по животику — к ней. К её сладкой мокрой от пота и слизи девочке. Она меня уже заждалась! Истосковалась! Ныряю! Отпад! Море вкуса, запаха, сочной, нежной и трепетной от срасти плоти. Губы и язык работают на износ. Нежно и страстно как только могут. Она уже в тряске и бурных конвульсиях. Крики, вопли! Пора! Озверевший от ожидания член вспарывает разверзающуюся ему навстречу женскую розу. Они вместе! И кульминационный взрыв. Орём как будто в первый раз!!!...
— Давай выпьем немножко?
— Наливай! Только я сначала под душ!
— Подожди, ну пожалуйста...
— Ещё? Да я, вымытая, тебе сейчас такое устрою, с пустыми ядрами по улице пойдешь. Всё мне отдашь! Они звенеть от пустоты будут!!! Динь-динь! Дзынь-дзынь!
— Знаю, ты — классная... Но... ножки!
— Ты — сексуальный маньяк, причём конченный. — Она смеётся.
— А ты — красавица, которую я всё время хочу!
— Уж точно, мы на всё наплевали — опасные дни... критические дни... всё тебе по барабану... Правда и мне тоже! Ладно наливай!
Она с сигаретой лежит навзничь на кровати, упершись локтями, у кровати — стул, на спинке — её ножки в черном нейлоне, я верхом на стуле. С закинутых ножек я снимаю её туфельки на шпильках и целую её пальчики через чулки. Сквозь прозрачную черноту проблескивает лиловый лак ноготков. Сколько она сегодня танцевала, как устали эти ножки! Сколько влаги выступило на этих пальчиках, подошве и пяточках! Вся эта прелесть моя! Всё вылижу! Всё высосу! Всё обласкаю! Какая вкуснятина. Ножки уже мокрые от моего жадного рта, но моей девочке приятно, я вижу. От пропитывающейся через нейлон чулочков влаги цвет лака педикюра наливается на глазах — всё ярче и ярче. Она отнимает ножки и распахивает их в стороны. Киска вся сочится слизью, там ещё моя первая порция намешана.
— Иди ко мне, я сейчас рехнусь от жажды!
Я бросаюсь в её объятия для долгого, вдохновенного, со сменой положений тел акта любви. Любви досыта!...
Мы под душем, резвимся, но все хулиганства заканчиваются одинаково — мы сплетаемся в страстный мокрый клубок... Душ — льется, на полу — мокрые следы, мы прямо из-под струй горячие выскочили, скользя по полу, чтобы завершить процесс на кровати. И мы это сделали!!!... За мокрую кровать нам, конечно, влетит от хозяев, но это после, а сейчас — на всю катушку. От винта!...
— Ты меня всё время будешь хотеть такую взмыленную или как?
— И взмыленную и кристально чистую, всякую и по всякому, пока не окочурюсь!
— Кстати, у тебя сегодня, когда первый раз в меня вошёл была феноменальная эрекция. Аж в диафрагму мне уперся, это от того, что я сегодня дала тебе
