выругался. Потом вдруг, чертыхнувшись, осторожно последовал в ту же сторону, что и немецкий солдат.
Тот уже скрылся из виду.
Вацлав поспешил за ним. Это была большая удача — один на один с солдатом. Сила была на его стороне: он видел противника, а сам оставался незамеченным.
Но солдата нигде не было видно.
— Наверное, он тоже из тех, кто в замке, — решил про себя Вацлав. — Что ж — охота началась.
*
Вацлав знал, что тех, кто занял замок, было двенадцать. Но в лицо он знал только шестерых. Тех, кого ненавидел больше всего. Тех, кто должен был умереть самой страшной смертью.
Перед глазами вновь встала страшная картина: шестеро юнцов, жестоко насилующих Марыню, его Марыню. Шестеро сильных безнаказанных ублюдков, вооруженных до зубов, которые избивают ее, слабую измученную женщину.
Он сам готов был сделать с ними то же самое.
*
Тот солдат вдруг снова появился перед глазами Вацлава. На этот раз — осторожный, оглядывающийся. Но его он не заметил.
Вацлав усмехнулся.
Воздух прорезал звук короткой очереди.
Вацлав подошел, чтобы прощупать пульс упавшего.
Одиннадцать.
Вдруг невдалеке послышались голоса. Ну, конечно! Выстрелы были слышны. В окно замка — узкую бойницу — высунулся светлоголовый парнишка, совсем молодой, и кричал что-то по-немецки своим товарищам.
— Они думают, это дело рук партизанов, — догадался Вацлав. — Они уже давно считают, что их испытывает целый отряд. Тупоголовые ублюдки.
Вацлав был прав. Немецкие солдаты полагали, что их уже третий день пытаются вытравить из поселка партизаны. Это нагнало на них страху — ведь было их двенадцать человек. Откуда им было знать, что бороться с ними в одиночку собрался пятидесятипятилетний мужчина, в чьем распоряжении был всего-навсего автомат с горсткой патронов и старый охотничий нож?
Но они обосновались в старом замке, местной достопримечательности, и не собирались сдавать занятую территорию.
Вацлав прижался к стене. Он увидел, что из замка выбежало четыре солдата, которые, оглядываясь, громко переговаривались по-немецки. Он видел также, что отправились они в сторону низенькой каменной арки, и что, достигнув ее, они по очереди втиснулись внутрь.
Это было что-то вроде подземного хода, ведущего ко дну каменного колодца.
Но разве знали солдаты, что в запутанных коридорах его нетрудно заблудиться, и разве было им известно, что существует второй выход, к которому и побежал отважный Вацлав?
Через некоторое время Вацлав, знавший, куда, так или иначе, приведут узкие коридоры незадачливых солдат, поджидал их. Он находился рядом с глубоким каменным мешком, недра которого были полны водой. Тут же рядом находилась и решетка, использовавшая, как вспомогательное средство для отлова упавших сверху ведер.
Вацлав взглянул наверх. Конечно, колодец был закрыт, так что ни один луч света не проникал внутрь.
Тут он услышал звуки, оповещавшие, что как никогда близок он к цели, и насторожился. Топот приближался.
Вацлав спрятался за выступ стены, попутно вслушиваясь в разговоры солдат, и положил рядом с собою автомат.
Тут он спохватился, схватит стоявшее рядом дырявое ведро (как кстати!), и с размаху бросил его в холодную воду.
Солдаты — их было двое — приблизились. Они не видели ничего. А вот у Вацлава был фонарь, который так помог ему!
Немцы перебросились парой слов. В полумраке они заметили плавающее в воде ведро. Но так жестоко ошиблись!
— Вот он, вот он! — радостно закричали они.
Оба они подбежали к самому краю каменного мешка. И тут Вацлав, выбежав из-за стены, толкнул вперед одного из них. Тот, поскользнувшись, упал вниз, увлекая за собой товарища.
Вацлав знал: колодец глубок. Им не выбраться оттуда. Он закрыл решеткой круглое отверстие, и, подойдя к незамеченному солдатами углублению в стене, дернул на себя рычаг.
В
