головку и проводя по ней язычком. По красивому телу Мити словно прошел электрический разряд. Это было так упоительно сладостно, что я закрыла глаза и вся отдалась ласке. Он продолжал придерживать мое лицо, нежно прижав ладонь к моей щеке и не позволяя захватывать его член слишком глубоко, чтобы хорошо видеть, как я его ласкаю. Его бедра едва заметно стали двигаться, и от упоения я нетерпеливо заерзала, быстрее задвигав язычком. Вдруг Митя весь содрогнулся и отстранился от меня, тяжело дыша.
— Черт, ты так сведешь меня с ума, Маринка, — он улыбнулся, — Быстро учишься.
— Было бы чему, — съязвила я, чтобы задеть его самолюбие хоть чем-то. Он хмыкнул. Снял рубашку, бросил ее на ближайшее кресло, обошел кровать сбоку, спустил брюки и элегантные боксеры, сел и снял носки. Наблюдая за ним с раздражением и полным пониманием того, что я нахожусь в его полной власти, я заметила, что он ничуть не смущается собственной наготы, поэтому его движения выглядят естественно, красиво и величаво. Он встал и одним движением отбросил покрывало, обнажая вызывающе алые простыни.
— Ого, очень мило, — заметил он и вальяжно разлегся по центру постели на многочисленных алых подушках. Я продолжала сидеть, тяжело дыша от переполнявшей меня бури эмоций.
— Иди сюда, — наконец проговорил он нежно. Я обернулась к нему. Он был невыносимо притягателен, и я готова была поступиться всей своей гордостью ради того, чтобы это восхитительное тело доставило мне то наслаждение, о котором я так давно грезила каждую секунду своей сознательной жизни. Я повернулась и, встав на колени, скользнула к нему, как робкая кошечка в поисках нежности и поощрения. К моему удивлению, он не двинулся, не потянулся ко мне, поэтому мне пришлось склониться к нему, чтобы получить сладостный долгий поцелуй. Приподнялся он только для того, чтобы снять с меня платье, пока я, как послушная девочка, вытягивала вверх руки, оставшись в одних только чулках. Он нежно потер соски на обеих моих грудках, а я, вся трепеща и содрогаясь, тронула его вздыбленный член, стараясь прикинуть, какого же он размера, и, насколько я могла судить, он был действительно большой. Мне снова захотелось обхватить его губками и потереть язычком, но между ног у меня все так пылало от неудовлетворенной страсти, что я едва могла выдерживать эту пытку. Словно прочитав мои мысли, Митя сел на постели, притянув меня к себе, жадно и нетерпеливо целуя в губы, нежно сжимая мои груди, поглаживая мою кожу и шепча на ухо:
— Сядь на меня.
Я повиновалась и, чувствуя, как подрагиваю от слабости, попыталась сесть на его член. Митя не помогал мне на этот раз, он только жадно целовал мои грудки. Моя щелка стала такой узкой от возбуждения, что у меня никак не получалось полностью впустить его в себя. Моя неловкая робкая борьба, кажется, позабавила брата и он насмешливо засмеялся, терпеливо поглаживая мои бедра и попку.
— Может, ты сам? — пылая, пробормотала я. Он поймал мой ротик губами, его язык стал толчками проникать между моих губ и я стала двигать бедрами в том же темпе. Наконец я ощутила, как он погрузился в меня до конца, до боли, от которой стало невыносимо упоительно и жарко. Я нетерпеливо заерзала на нем, пока он продолжал распалять меня горячими влажными поцелуями и нежными укусами. Боже, это было так нестерпимо медленно и долго! Мне хотелось, чтобы он грубо оттрахал меня как тогда, в моей комнате или в ванной. Мне казалось, что я тогда смогу кончить всего за несколько секунд! Но Митя не торопился делать резкие движения, предоставив мне всю свободу действий. Я ухватилась за спинку кровати и попробовала скакать на нем, но с непривычки это получалось как-то неловко, и я быстро устала.
— Пожалуйста, помоги мне... Я устала, — задыхаясь попросила я.
Он томно рассмеялся.
— А меня все устраивает, малышка!
— Ты опять издеваешься! — чуть не плача, застонала я, и пихнула его в грудь