посмотрел на мать тяжёлым пьяным взглядом, — кстати, напоминаю Вам, Лизавета Николавна. Что после того, как вы ЭТО подписали, то милиция и любой суд, если ЭТО им предъявить, будет воспринимать Вас не более как проститутку. Со всеми вытекающими отсюда. И вы должны понимать, что милиция, и что суд или прокуратура обычно не склонны воспринимать показания шлюх всерьёз. И, кстати, проституция по законодательству РФ является уголовно наказуемым преступлением! А вот это Ваше вознаграждение..
Следом за паспортом и маминым экземпляром договора он протянул ей пухлый письменный конверт.
Но мама с ненавистью посмотрела на него и одним ударом выбила конверт у него из рук.
— Подонок!, — выдохнула она, — я очень надеюсь, что когда-нибудь ты сдохнешь от рака яичек!
Резко повернувшись, мама быстро, хоть и покачиваясь на ходу, зашагала по мраморной дорожке в сторону ворот.
Макс сокрушённо покачала головой:
— Бабы, ёпта, — он наклонился и поднял конверт с земли.
— Чего вы беситесь, Елизавета Николаевна!?, — крикнул он в след маме, — вообще-то, здесь две тысячи долларов! Поверьте мне, — как знающему в этом толк, — немногие проститутки в этих местах способны зашибить такую деньгу за ночь!! Если честно, изначально мы хотели заплатить Вам не более штуки баксов... Но вы нас удивили, Елизавета Николаевна! Приятно удивили! Вот мы Вам гонорар и увеличили аж вдвое! А Вы отвечаете нам чёрной неблагодарностью!!
Он недоумённо посмотрел на меня:
— Ну, чего она? Тем паче, эта сумма и в договоре прописана..
Я молча взял у него из рук конверт и он улыбнулся.
— Флешку не забудь, пацан! Как-нибудь на досуге дома посмотри. Поверь, шикарное незабываемее зрелище! Мамке бы твоей реально в порно сниматься! Очень фотогеничная женщина. Эх, ТАКОЙ талантище в землю зарывает!, — он даже грустно покачал головой.
Я забрал у него и флешку.
— Пошли провожу. Такси Вас уже ждёт, — Макс с трудом поднялся на ноги.
У самых ворот мама с ужасом уставилась на меня. Я мысленно обругал себя. Ну, блин, конверт же можно было и спрятать, чтобы она не увидела. Но было поздно. Мама залепила мне звонкую пощёчину и обругала последними словами.
— Выкинь это НЕМЕДЛЕННО!! Ты не можешь брать ЭТИ деньги!!
— Мам, ну, это шестьдесят тысяч рублей!, — пробормотал я, засовывая конверт в карман шорт, — давай, обсудим это позже, а?
— Поверить не могу, что я тебя родила!
— Мам, ну, перестань!
— Знала бы, аборт бы сделала!
— Мама!
Макс восхищённо причмокнул губами:
— Ах, какая неукротимая женщина!! Какой бурный темперамент! Другая бы рыдала, как дура, или повеситься пыталась бы! А Елизавета Николаевна ещё тут и сына воспитывает!
Машина с шашечками такси нас и впрямь уже ждала нас за воротами. Макс душевно махал нам в след рукой, пока такси не скрылось за поворотом.
Когда мы, наконец, добрались до номера, нас уже обоих аж штормило от усталости. Ну, ещё бы... Так то уже шесть утра.
Я немного оторопело смотрел, как мать молча срывает с себя платье, лифчик и трусики, даже не глянув на меня и ни мало не стесняясь моего присутствия в маленьком номере. Оставшись абсолютно нагой, она плюхнулась на кровать и зарылась с головой под одеяло.
Я немного постоял. Вообще, я спал ночью на раскладушке. Номер считался одноместным. Но вот что-то раскладывать раскладушку теперь было просто в лом. Я точно также скинул с себя всю полностью одежду и завалился обнажённым на кровать к маме. Едва моя голова коснулась подушки, как я тут же провалился в глубокий тяжёлый пьяный сон.
Проснулся я от того, что солнечные лучи нещадно слепили меня. Было нестерпимо душно. Но и вставать не хотелось. Башка невыносимо трещала.
Какое-то время я лежал, ворочаясь. Нет, надо встать. Хотя бы задёрнуть шторы и включить кондёр. Иначе, спать просто невозможно.
Я спустил ноги на пол и медленно сел ... на кровати. Очуметь, как меня штормило. Точнее сказать,
