скованными ногами и без помощи рук, она не могла просто перелезть через раму, через нее можно было только переползти. Правда в раме оставались мелкие осколки которые сидели на клею и их уже не получалось вытащить. Обдумывая предстоящее Вика взволновалась. Напрягая зрение в темноте она посмотрела на оставшиеся осколки, затем наклонившись просунула корпус тела в пустую раму и нижнею частью своих грудей с нежностью провела острым краям оконной рамы. Стекло игриво поблескивало ей в лунном свете. Как красиво! Подойдя вплотную, Вика легла низом живота на раму и подогнув колени перенесла центр равновесия на корпус тела. Миллионы сверкающих стеклышек вонзились в нее разрезая кожу на животе и выпуская кровь из ее капилляров. Вике хотелось продлить это сладкое мгновение навечно. Потеряв баланс Вика стала съезжать внутрь сторожки и сделав переворот через голову, она плюхнулась на спину.
Насколько это можно в сумерках, Вика осмотрела цену своего проникновения в чужое помещение. На животе чуть ниже пупка красовалась горизонтальная красная линия от которой вниз по бедрам до коленных чашечек шли кровавые рваные раны с разодранной кожей. Ей руками хотелось провести по своим новым ранам, пощупать их. Еще обратно нужно будет выбираться, — вздохнув мечтательно подумала она. На самом деле это были лишь глубокие царапины на красивом женском теле, проходящие вдоль от животика по бедрам, через нежную кожу паховой области. Вике как раз нравились такие милые следы на ее теле. Это было очень эротично. Она, знала, что это было ненормально, но ей нравилась боль. Ей нравилось как боль скручивает ее тело словно соломинку, нравилось как она хлещет ее словно нерадивую дочь. Это было как оргазм. Это и был оргазм. Вике было стыдно, но порою она испытывала оргазм от боли. Это была одна из причин, почему она не могла встречаться с обычными мужчинами. Они ее ни капельки не заводили, а заглянуть в душу, увидеть ее желания пока никто не смог. Выгнув спину и наслаждаясь своим унижением она перекатилась обнаженной саднящей кожей по острым сверкающим как тысяча маленьких лезвий осколкам разбитого стекла. Словно миллион кровожадных пираний осколки вонзились в ее плоть оставляя многочисленные разрезы. Подобно рыбе выброшенной на землю на берег Вика забилась в очередной нахлынувшей волне оргазма. Это было восхитительно!
Щелкнув зажигалкой, на мгновение осветившей его лицо в темноте, Грег с жадностью затянулся сигаретой. «Это пиздец полный!», — мелькало в его голове. Похоже кабельщики взялись за ум и на уикенд поставили парочку стоящих фильмов. Перед его взором до сих пор стояло лицо той блондиночки, когда она своим курносым носиком разрыхливала асфальт. Кровь бежавшая по ее смазливой мордашке выглядела очень натурально. Это Грег заценил как не раз видавший подобные картины в реале. Когда он работал детективом им приходилось с патрулем выезжать на бытовые ссоры, на месте их частенько встречали такие вот «произведения искусств». В смысле: дамочки которых заботливо обработали собственные муженьки. Эх... если не та газетная сука, он бы и сейчас наслаждался такими шоу, а не перелистывал бы порноканалы. Грег отхлебнул из банки еще глоток Миллера. Он уже прихлопнул по приезду с промзоны пару литров пивка, но сейчас не чувствовал в себе ни грамма хмеля. Словно воду какую-то пил. Грег потушил бычок и собирался уже идти за свежей банкой пива, как в этот момент вечернюю тишину распорол звук сигнализации.
Месяц назад, когда Грег заебался стекла менять в сторожке промзоны, он установил недорогую сигналку, что бы в следующий раз приехать и надрать уши тем щенкам, что опять захотят залезть на его территорию. Было уже затемно и ехать промзону второй раз за день да еще в темноте ради каких-то стекол, а больше там ничего и не было, было малоприятно. Но сейчас ему напротив хотелось разогнать кровь. Сегодня он покажет
