обеими руками и одним махом лихо насадил приоткрытый рот на бугристый стержень, привычный к подобным процедурам. Глаза Полины испуганно округлились. Она не сразу поняла, что с ней произошло. Но мгновение спустя, когда инстинкт самосохранения заставил её содрогнуться и податься всем телом назад, она сообразила, что сталось.
Соскочить с глубоко вклинившегося ствола у нее не вышло, я не позволил. Крепко держа голову за затылок обеими руками, я наблюдал за её искаженным лицом. Глаза, полные ужаса и мольбы, миновав стадию постепенного увлажнения, вмиг разразились потоками неподконтрольных слез. Девушка издала приглушенный стон, приуроченный к выявлению недееспособности горловых мышц, меж которых увязла массивная головка. Прежде, чем у неё началась паника, сопровождаемая трепыханием и тщетными попытками оттолкнуть меня, я с некоторой издевкой, проговорил:
— Тс-с... Тихо-тихо. Ты ж мне сама писала про желание быть оттраханной в рот. Терпи уж теперь.
Поскольку лицо Полины угрожающе побагровело, на лбу выступила испарина, а на правом ... виске обнаружилась вздувшаяся жила, мне пришлось ослабить хватку и податься бедрами назад. Потеря сознания в исполнении новой бляди в мои планы не входила. Вслед за членом по дрожащему подбородку на белоснежный топ хлынул поток красного вина, не успевшего полностью перебраться из пищевода в желудок. Я никак не прокомментировал сие событие, зато Даша, наблюдавшая за процессом со стороны, зачарованно протянула:
— А-ху-еть...
Предвидя возможные последствия своей грубости и потенциальные возмущения со стороны Полины, я опередил события и добавил брутальности в свой текущий образ. Самое главное было не дать возродиться в шатенке чувству собственного достоинства возродиться. Избежать этого можно несколькими способами. Я избрал простейший из них. Несколько ободряющих и, в то же время, запугивающих пощечин. Затем прихватывание подбородка, с дальнейшим комканьем между пальцев и угроза, произнесенная злобным голосом:
— Сиди тихо, сучка, и не вякай. Будешь скулить — вытащу наружу и еще раз в рот напихаю, но уже при свидетелях, поняла?
Перепуганная Полина поспешно закивала в знак согласия, и я удовлетворенно отпустил её. Затем, не оборачиваясь, протянул руку Даше:
— Давай заготовку. А ты, сучка англо-говорящая, рот пошире открой и жди. Сейчас поглядим, насколько ты усвоила то, что тебе понятно (это уже к Полине обращение).
В том, что шатенка выполнит практически любой мой каприз сомнений, даже самых малейших, не было. Я заранее знал (из детальной переписки стало ясно), какой к ней нужен подход. Бескомпромиссный, жестокий, хамский. Правда, не здесь и не сейчас я его использовать собирался. Однако же сложилось так, как сложилось, низкий поклон Дашке — «Б-5». Сама-то она подобной дрессировке, на первых порах нашего знакомства, не поддавалась. К её капризной натуре, в своё время, иной ключик был подобран.
Даша и до знакомства со мной была шлюхой, совершенно не стеснявшейся заявлять об этом во всеуслышание. Но шлюхой, парадоксально, гордой и независимой (а еще расчетливой, стервозной и меркантильной, это уже мои личные умозаключения, она себя таковой не считает). Где, с кем и каким способом трахаться сама выбирала. Тем не менее, у меня получилось растолковать ей, что для других парней она может быть, кем заблагорассудится, но для меня она — блядь в чистом виде. Бесправная, безнравственная и доступная. Следовательно, и взаимоотношения между нами должны быть соответствующими.
Поначалу она всячески протестовала, но в итоге сдалась, и поселилась в моей табели о блядях на долгие годы. С тех пор брюнетка стала доступна для меня и ряда моих друзей во всех возможных опциях. В любое время дня и ночи. За исключением, как уже поминалось, однополого секса. Для сторонних же претендентов на её прелести, она так и осталась избалованной,
