Охота за куропатками во сне и наяву.
Часть II. Анданте «Красногорские причуды».
10. Аксамит.
Сон на скамейке о купании в водах Татарского пролива.
Оставшись один, Женя смотрит на часы: до нового свидания ещё более получаса... Чем занять это время? А может быть заглянуть в ресторан? Нет, сегодня столько было уже приключений, что ещё одного там наверняка не избежать... Лучше в ожидании назначенного времени пройтись... Или приткнуться на скамейке и вздремнуть... Так, пожалуй, и надо сделать...
Он присаживается на первой же скамье, опускает подбородок на грудь, смежает очи и тут же проваливается в очередной сон.
И сон это был о его пребывании в конце лета прошлого года на западном берегу Сахалина, когда его ненадолго послали на целлюлозно-бумажный комбинат в Томари. Но в первую же субботу после своего приезда туда он был приглашён руководством ЦБК на рыбалку. Отправились сразу после обеда и уже через несколько часов прибыли в городок Красногорск. Гостиница, в которой их разместили на сутки, оказалась всего на всего бараком, длинный коридор которого разделял комнаты с десятком железных кроватей в каждой.
Все его попутчики покидали свои вещицы на эти кровати и куда-то побежали, сказав ему, что он свободен до полуночи, когда предстоит отправиться на озеро неподалёку. От нечего делать Женя выходит на площадь и буквально нос к носу сталкивается со знакомой актрисой из областного драмтеатра, с которой год назад, проживая на одном этаже гостиницы, не раз участвовал в разного рода попойках и пытался даже приударить.
— Женя? Ты чего в эдакой глуши делаешь? — удивлённо спрашивает она.
— Да вот, Лизанька, привезли и бросили.
— А мы здесь на гастролях. Сегодня и завтра даём спектакли, а потом едем дальше.
— А что ты делаешь после спектакля? Не позволишь ли мне составить тебе компанию?
— Мне — навряд ли... А вот моей подруге — можешь. Знакомься: это Зоя Яровая. Завтра местный зритель увидит её на сцене как Любовь Яровую, а сегодня она не работает, то есть свободна.
И тут только Женя обращает внимание на небольшого роста даму, не такую яркую как Лиза, да и значительно постарше, с не очень выразительным, но без каких-либо изъянов лицом.
— Значит, договорились? Я побежала... Понимаю, тут подохнуть можно со скуки, но всё же, Женечка, займи чем-нибудь Зойку. Не сидеть же ей в этом клубе и не смотреть в который раз нашу игру!... Ладушки?
— Ладушки! Беги! А мы пойдём к морю, может быть искупаемся... Пойдёмте, Зоя?
Миновав клуб, гордо именуемый домом культуры, Женя и Зоя выходят на пустынный берег. И перед их взорами предстают длинная и не очень широкая полоса серого песка, такая же длинная череда потемневших от времени заборов с одной стороны и серое море со стоящим на рейде пароходом — с другой.
— Так что, окунёмся? — спрашивает он.
— Соблазнительное предложение, но, боюсь, принять его не смогу: не во что переодеться. Давайте ещё малость погуляем, а там посмотрим...
— Давайте... Тем более что скоро, надо понимать, стемнеет, можно будет зайти в воду голыми, и тогда не будет проблемы во что переодеться. Пойдёмте... Вы тоже здесь впервые?
— Нет, мне здесь случалось бывать... Даже знакомые есть... Кстати, о знакомых: сейчас только соображу, где-то здесь рядом живёт моя подружка Люся Черняховская — жена директора чудорембазы... Не мешало бы заглянуть к ней...
— Что такое чудорембаза?
— А, так в этих краях именуют судоремонтные базы, мастерские по ремонту рыболовных судов... Но как найти её дом? Насколько я помню, он точно такой же, как и все эти, что перед нашими глазами...
— Мне эта картина знакома: каркасно-засыпные одноэтажные дома о четыре окна с двумя входами в торцах через веранду... Название улицы и номер дома не помните?
— Нет... Давайте вернёмся к площади
