Я сидел в своем кабинете и разгадывал кроссворд. Дел особых у меня не было. Да и какие они могли быть у начальника радиомастерской, где все дела решались главным инженером, а «зубры» в цехах не нуждались в управлении. Они до того поднаторели в специальности, что любой ремонт радиоаппаратуры могли произвести, как говорится, с закрытыми глазами. Поэтому мне только и оставалось, что важно надувать щеки, изображая власть.
Меня недавно назначили на эту должность, которую на флоте считали «синекурой», но, как и многие другие, которых переводили в части флотского подчинения, прибыв с периферии, я не имел квартиры. Поэтому ночевал, как правило, в своем же кабинете, если только меня не затаскивала к себе на ночь кто-нибудь из знакомых. Бывало, что после загула в ресторанчике ночевал у какой-нибудь красотки, которую удавалось проводить до ее квартиры. Но такие случаи были редки.
С некоторых пор я стал замечать, что Нелли Владимировна, мой главный инженер, как-то странновато стала поглядывать на меня. Ей было тридцать пять, а мне сорок. Она была жгучей брюнеткой, с тонкой талией, лебединой шеей и маленькими, почти детскими ладошками. Когда она поднимала на меня свои глаза, напоминающие две переспелые вишни, то мне казалось, что на меня смотрит моя будущая судьба. Но, Неллочка была умницей, и всем своим видом давала понять, что между нами, кроме служебных, других отношений и быть не может. Но иногда, когда мы бывали в кабинете только вдвоем, она, докладывая что-нибудь, как бы невзначай, касалась моей руки своей мизерной ладошкой, обжигая мой мозг нежностью такого прикосновения. Есть же такие женщины, одно прикосновение которых может породить бурю чувств в душе самого флегматичного мужчины. Неллочка относилась именно к таким.
«Чего же она хочет?» — недоумевал я, вспоминая ее пронзительный взгляд при последнем нашем разговоре. Мне казалось, что она проникает им до самой глубины моей души, стараясь прочесть там нечто сокровенное, что интеллигентный мужчина, как правило, прячет от женщины за семью замками. Иногда, при таком ее взгляде, у меня возникала мысль, что вижу охотника, высматривающего дичь.
Трезво рассуждая, я приходил к выводу, что, в принципе, холостячке Неллочке нечего терять. С женой она меня не разведет, в этом у меня сомнений не было, а закрутить роман в свое удовольствие с мужчиной она смогла бы. Но я знал и другое. Не зря же гласит народная мудрость, что аппетит приходит во время еды. Да и стопроцентной гарантии своей непробиваемости у меня не было. И кто его знает, куда могут завести семейного человека зигзаги тайной любви. Ведь сколько случаев было среди моих знакомых и друзей, когда самых твердокаменных в семейных устоях мужиков уводили из-под носа их беспечных жен весьма заурядные охотницы за семейным счастьем. Но, на мой взгляд, Неллочка к таким не относилась. Но не было и твердой уверенности в том, что в ее умненькой головке вдруг не созреет по этой части самый сумасбродный план. Поэтому я решил, что если она ринется в любовную атаку, сразу дать ей понять о тщетности ее усилий в деле посягательства на мое семейное положение и личную свободу. Успокоенный этим самовнушением, я был ошарашен ее вопросом, когда вечером после подведения итогов за день нашей бурной деятельности на стезе ремонта радиоаппаратуры, она, оставшись наедине со мной, вдруг спросила:
— Николай Иванович. А что вы делаете сегодня вечером после работы?
Я открыл, было, рот, но тут же закрыл его, ибо меня выручил телефон:
— Извините, — развел я руками, что означало «вот мол, даже поговорить не дадут», тем не менее, почему-то указал ей пальцем на стул.
Закончив доклад начальству о наших успехах, и оправившись от смущения, пристально глянул прямо в ее вишневые глаза:
— Как всегда буду валяться на диване перед этим чудом техники, — указал я на телевизор, стоящий у одной из