уже во врата его... Они, вроде бы, открыты... Не правда ли?
— А ты не чувствуешь?..
— Чувствую, милая... Ещё как!... И всё же, мне бы доставило огромное удовольствие, если бы ты помогла мне переступить порог...
— Но как?
— Возьми ручкой стучащего и введи его в храм сама...
— Что я тебе, проститутка?
— Кое-чему неплохо поучиться и у проститутки... Всё же она профессионалка...
— Не дождёшься!
— Ну хорошо, придётся обойтись без твоей помощи... Итак, как говорят физкультурники, на старт, внимание, марш!..
Саша взвыла от наслаждения, ощутив, как его стержень вошёл в её щель и задвигался в ней туда-сюда, словно поршень в цилиндре. В меру сил (ведь её подвешенные зад и пятки оказались без точки опоры) она пытается отвечать ему не менее энергичными движениями.
— Ты просто прелесть! — только и может она произнести. — Как же здорово!
— Мне тоже... Даже чересчур... О боже!... Прости!..
И останавливает движение.
— В чём дело, милый?
— Ещё бы чуть-чуть, и я бы кончил...
— Ну и что?
— А то, что ты-то ещё не кончила...
— Откуда ты знаешь?... Продолжай, прошу тебя!..
Саша призывно протягивает к нему руки, которые до этого служили ей дополнительными точками опоры, и вцепляется ногтями ему в плечи. Движение поршня в цилиндре возобновляется, становясь всё быстрее и быстрее, всё более и более раздражающим. Разохавшись и разахавшись, она по-прежнему, в меру своих возможностей, старается отвечать ему в им же заданном ускоряющемся темпе.
— Я сейчас кончу! — восклицает Леонид.
Саша в ответ только схватывает его за бока — и не только в порыве страсти, но и из-за опасения, как бы он снова не вздумал прервать столь прелестное занятие. Леонид задёргался, и она ощущает, как из его конца, словно из спринцовки, начинает струйками истекать сперма. Затем он опускает на постель её ноги и, не выходя из неё, прижимается к ней, находит её губы и запечатывает их поцелуем.
— Спасибо, дорогая, мне так было здорово!
— А мне, думаешь, было хуже, дурачок? — вопросом на вопрос отвечает она, крепко прижимая к себе и часто-часто целуя его.
Так проходит несколько минут. Когда же Леонид в конце концов покидает её и возлегает рядом, вытянувшись на спине, Саша прерывает затянувшееся молчание:
— Можно спросить?
— Конечно. О чём речь? Спрашивай.
— Может быть, это не совсем прилично, то, чего я вдруг захотела узнать...
— О каком неприличии можно теперь говорить?
— И всё же... Вот лежу я и думаю: какая я у тебя по счёту?
— Ну, ты даёшь!... А какой по счёту я у тебя, не считая мужа? Неужто первый?
— Почти угадал...
— Что значит «почти»?
— Узнаешь потом. А сейчас удовлетвори моё любопытство.
— Скажу, что первая, не поверишь, что вторая — то же.
— Не поверю!
— Это надо вспоминать и считать...
— А куда нам торопиться? Вспоминай и считай.
Она поворачивается со спины на бок и. опершись на локоть правой руки, левой легонько дотрагивается до его груди.
— Ну же, только не ври, сознавайся, сколько их у тебя было?
— Откровенно, говоришь?... Ну, наверно...
— Штук пятьдесят?
— Да нет, раздели пополам, и тогда точно будет, включая одноразовые, в том числе случайные.
— А сколько именно таких?
— Трудно сказать... Да и что значит случайные? Бывало, чтобы поймать подходящий случай, приходилось приложить немало усилий и затратить много времени. Но случай ловился, а вот продолжения не следовало.
— А почему?
— По разным причинам, в том числе психологическим и физиологическим...
— А как ты меня нашёл с точки зрения физиологии?
— Прелестной! — он целует её. — А ты меня?
— Я дама неопытная, и что такое мужчины,
