Ранним промозглым утром высокий черный жеребец легко, словно играючи, нес своего, несколько обрюзгшего в последние годы, хозяина по бескрайним просторам Великой степи. Хан Касим далеко оторвался от небольшого вооруженного до зубов отряда телохранителей, и с наслаждением подставлял свое изуродованное длинным сабельным шрамом лицо рвущемуся навстречу холодному ветру. Еще затемно покинув полный юных наложниц шатер, он отправился на эту сумасшедшую прогулку, чтобы вновь, полной грудью, вдохнуть прелесть жизни. Недавно хану исполнилось пятьдесят. Почти вечность, учитывая тот путь, что избрал для себя когда-то младший сын вождя небольшого племени кочевников.
У старого Касима было две страсти целиком и полностью владевшие всем его существом: власть и юные девственницы; и обе он никак не мог окончательно утолить. Его мать, пленница, добытая в одном из набегов, отравила старого вождя, расчищая дорогу сыну, а он в ту же ночь перебил своих растерявшихся братьев, и племя, в страхе, признало его право власти. Несколько лет бесконечных войн с соседями безгранично расширили зону его влияния и впервые до отказа наполнили гарем наложницами. И вот, наконец, даже в удаленных от его кочевья местах стали с ужасом произносить имя хана Касима. Он стал знаменит. Его признали. Ему приклонялись, искали его расположения, перед ним пресмыкались. В дар могущественному правителю по Великой степи везли девочек со всех концов света. Побыв наедине со своим подарком, он становился благосклонен, и снисходительно принимал просящего... Его звал в походы сам хан Орды; и каждый встречный, от жалкого нищего до благородного мурзы, падал ниц перед копытами его коня, когда хан Касим во главе отряда верных нукеров гордо въезжал в золотой Сарай.
Минуло много лет. Позади остались тысячи заплаканных девушек и сотни тысяч поверженных противников. Его член, как и его сабля вдосталь напились крови. Ему было уже пятьдесят, а впереди ждали еще тысячи и тысячи девственниц, и бесконечно нарастающее число врагов. Даже своих сыновей, а их у хана было пятеро, он тоже сделал врагами и держал вдали от себя.
Только здесь, посреди безлюдной продуваемой ледяным ветром степи, ощущал хан себя в полной безопасности. Мог расслабиться и отвлечься. Великий хан тяжело болен, примчался недавно вестник из Сарая. Скоро снова будет война. И у него есть шанс. Большой шанс. Он уже отослал караван с подарками. Отправит и еще. Столица будет на его стороне.
Рассеченное еще в юные годы морщинистое лицо растянулось в довольной улыбке. Замедлив бешеный бег любимого жеребца, Касим выбросил из головы имена и должности купленных им родственников и приближенных хана и с наслаждением вспомнил то блаженство, которое подарила ему вчера новая бледнокожая наложница из северных земель. Она стыдливо пыталась прикрыть обнаженное стройное тело от жадного взора своего повелителя, когда он резким движением сорвал ее немудреную одежду. Хан позвал других девушек, из своих постоянных любимиц, и они привычно развели напряженные руки юной наложницы. Прищурившись, Касим внимательно оглядел хрупкую девичьи фигурку. Тонкие ручки-ножки, маленькая, едва оформившаяся грудь, плоский втянутый живот, неширокие бедра. Мужская сила неукротимо пробуждалась. Он обошел девушку сзади. Остановился взглядом на аккуратных округлых ягодицах. По щелчку пальцев любимицы хана опустили пленницу на колени, наклонили ее вперед. Чувствуя неукротимо нарастающее напряжение, повелитель разглядывал небольшие выпуклые губки, показавшиеся между плотно сжатых бедер невольницы. Снова щелчок пальцами — он готов. Из темноты шатра спешно приблизилась еще одна из наложниц, она аккуратно, но быстро распустила цветной пояс хана и освободила его от широких расшитых шаровар. Вырвавшийся на свободу поднявшийся член господина немедленно оказался во рту рабыни. В первый раз, девушка
