внизу живота у парня сразу появился странный, но приятный зуд.
— Саша, я учитель психологии и твои родители попросили меня, чтобы я разъяснил тебе очень деликатные подробности из взрослой жизни, — начал Алексей, усаживая парня во второе кресло напротив матери, — ты меня понимаешь?
— Да, — еле выдавил из себя ошарашенный мальчишка, совершенно не соображая, о каких деликатных подробностях идет речь. Но одна из них уже явно бросалась в его глаза, как только он опустился в кресло: оголенные сверх меры мамины ноги завершались белым треугольником ее трусиков. Эта подробность неудержимо влекла к себе. И Саша, сначала все так же украдкой, затем все смелее и откровеннее стал разглядывать столь желанную частичку маминых трусиков. Приятный зуд усилился.
— Ты уже взрослый мальчик, — утвердительно заявил Алексей, с удовлетворением перехватывая вожделенный взор парня, — и, наверное, заглядываешься на девочек, поэтому должен знать все об интимных взаимоотношениях с ними. Ты хорошо понимаешь, о чем я толкую?
— Да, — непроизвольно ответил мальчишка и, словно застигнутый врасплох, резко отвел глаза от предмета своего вожделения. Смутно догадываясь, куда этот странный учитель клонит, он уже чувствовал себя неуютно в присутствии матери.
— Вот и прекрасно. Но для этого нам не обойтись без подходящей пары, то есть без девочки, а лучше — взрослой дамы. Как ты считаешь?
— Я не знаю, — Саша действительно не знал, что ответить, ибо мама была рядом и слушала весь этот бред.
— То есть тебе все равно. А вот твой отец считает, что именно взрослая женщина в этом случае подходит лучше. Ведь девочка-то и сама практически ничего не умеет. Так считает и твоя мама. Наверное, и ты все же так думаешь?
— Да, — только и смог выдавить из себя окончательно растерявшийся парень. Он уже совершенно не понимал, что именно должна уметь девочка, если об этом высказывает свое мнение даже его мама. Однако он вновь решился взглянуть на маму, как только ее здесь упомянули. Ее очаровательные и доступные для обозрения ноги все так же притягивали его внимание.
— Вот и хорошо, что мы все так считаем. Значит, нам с тобой понадобится взрослая женщина. Однако мы с твоей мамой пришли к выводу, что в этот деликатный процесс не стоит вовлекать посторонних людей. Ты с этим согласен?
— Да, — вновь односложно ответил Саша, невольно выражая свое согласие на участие в этом странном и волнующем процессе, о котором, однако, не имел пока никакого представления. Теперь он уже не отрывал глаз от маминых ног.
— Правильно. Чужих женщин нам не надо. Твоя мама разумно считает это чисто семейным делом и, поэтому, согласилась сама помочь мне. Ты не возражаешь?
— Нет, — уже с трудом выдавил из себя Саша, смутно догадываясь, что мама тоже каким-то образом вовлечена в эту диковинную историю и то, в каком виде она сейчас сидит перед ним, возможно, является тому подтверждением. Однако ему все еще было не совсем понятно, что же будет происходить дальше. И, главное, почему его мама не только согласна с этим странным типом, но и должна что-то делать, помогая ему. Но, что именно?
— Вот и хорошо. Я тоже думаю, что с мамой тебе будет и спокойнее, и приятнее. Правда, вступать при этом с тобой в переговоры она не станет. Все объяснения буду давать я, а ее ты можешь воспринимать только как учебное пособие из взрослой жизни, — горячо проговорил Алексей и, прикрывая собой материнские ноги от сына, убедительным тоном продолжил, — об этом, как видишь, будут знать только трое, ты, твоя мама и твой учитель, то есть я, единственный посторонний для тебя человек. Об этом никому рассказывать не надо. Вообще, об этом не принято говорить. Кто-нибудь из твоих старших товарищей рассказывал о деталях своего посвящения в мужчину? О том, как и с кем он
