крысы с корабля...
мелко-мелко задрожали у салаги ноги... «Я...» —
Версий не было... и мыслей тоже не было — сквозняк
в голове гулял... «Пописать?» — хмыкнул Стас; его струя
била мощно и упруго, жизнерадостно журча;
Стас сопел, направив друга в писсуар... «Пописать я...» —
Миша словно под гипнозом слушал музыку струи...
Бедный Миша думал: что же... что еще придумать?! — и
ничего не мог придумать!"Бля, пописать... ха-ха-ха...
из брандспойта... очень умный? А не хо, сынок, по ха? *»
Наконец, струя иссякла... толстым членом Стас потряс —
и в трусы, довольный, спрятал друга верного. «Сейчас
разберёмся с твоей писей... сало жрал там втихоря?!
Что трясёшься, словно сися у кобылки? — говоря
так же весело и мощно, как он только что отлил,
подошел он к Мише. — Точно? Угадал я? Отойди,
посмотрю... — и Стас в сушилку с любопытством заглянул. —
Может ты, сынок, посылку получил... и никому
не сказал об этом...» Миша липким потом истекал...
«Так... посылку я не вижу... — тихо Стас пробормотал
с огорчением. — А это... что в углу там? Вазелин, —
Стасик сам себе ответил. — Вазелинчик... и стоит
запах... очень характерный... специфическая смесь:
вазелином пахнет, спермой... и — очечком пахнет здесь!
Бля, и трахались недавно — все улики на лицо...
Я хуею... не казарма, а секс-хата для бойцов...»
Стасик к Мише повернулся — испытующе взглянул...
«Пахнет трахом, — улыбнулся. — Пахнет... вот ты почему
сюда рвался... понимаю... вазелин забыл, сынок?»
Миша дёрнулся, — икая, ничего сказать не смог:
округлив глаза, как филин, с тихим ужасом смотрел
он на Стасика... да сильно, словно в Африке, потел...
Продолжая улыбаться, Стасик взглядом заскользил...
«В попу нравится ебаться? Ты не бойся... я спросил
только так, для интереса...» Еле дух переведя,
Миша, сильно запотевший, клацнул челюстями: «Я...»
«Ясно! Нравится. Мне тоже... ... в смысле: тёлок пока нет,
поебаться с парнем можно... Се ля ви! А как минет?
В смысле: как насчет отсоса?» Салабон ответил: «И-ик!»
«Ясно! Не было вопроса... Ещё, значит, не привык...»
Стасик вдруг преобразился в предвкушении любви...
«Я хотел... хотел пописать...» «Где? В сушилке? Не пизди!»
«Я зашел сюда... пописать...» «Не успел, сынок, зайти... —
Стас с сопением потискал свой долбак через трусы. —
Как проснулся я удачно! На ловца и зверь бежит...
Поднимается мой мальчик... Сало, думал... Не дрожи...
или ты... бухой? — понюхал Стасик Мишу. — Вроде нет...
Ну, давай... пойдём, братуха!» Бедный Миша! Он в ответ
лишь икнул... и даже слово он не смог произнести —
был он деморализован поворотом таким... и
типа «всё по барабану» салабону стало вдруг...
Не обкуренный, не пьяный Миша был, но всё вокруг,
удаляясь, наплывало... «Вазелинчик прихвачу...
и — оттрахаю на славу! — Стас сказал себе. — Пущу
другана в тугую норку... ну, чего стоишь? Идём!
Ключ возьму я от каптёрки, и... в каптёрке обо всём
побазарим досконально... а то кто-нибудь, как я,
вдруг войдёт...» И машинально, ничего не говоря
и — не спрашивая, следом на расслабленных ногах
пошагал сынок за дедом, — трансформировался страх
в безразличие у парня: перестал боец икать...
перестал потеть... В казарме спали все... И Миша спать
преспокойно мог бы тоже, если б только не полез
он в сушилку! Спал Серёжа... Игорь спал... Во сне конец
тискал Гена — что-то снилось пацану, и он во сне
занимался онанизмом... Спал Ашот... И спал Андрей...
Спал Валерка... Спал влюблённый замкомвзвода Иванов...
Стас в каптёрке возбужденно прошептал: «Давай, сынок... —
На полу он два матраса, рядом сдвинув, разложил
и, сказав себе: — Прекрасно! — повернулся к Мише... и,
подойдя к солдату, молча притянул его к себе... —
Может, всё-таки отстрочишь для начала? Я тебе
в
