попку, подал ее к себе, и девушке, чтобы сохранить равновесие, пришлось прогнуться и отклячить попку. К ее ужасу сидящий перед ней мужчина тоже чуть наклонился вперед, чтобы рассматривать весь процесс проникновения своего пальца между розовых увлажненных губок.
Кусая губы, чтобы сдерживать рвущиеся нежные стоны, Алина попыталась все же слезть с неумолимых пальцев. К ее удивлению это удалось сделать. Впрочем, сбежать все еще не было никакой возможности — юбка-то лежала под ногами! А Саша неторопливо поднялся, такой неотразимо уверенный в себе, словно хищник, поймавший жертву и теперь забавлявшийся ее испугом и покорностью. Встретившись с ним глазами, Алина замерла, как загипнотизированная коброй несчастная мышка, и даже не воспрепятствовала наглецу, когда он спустил с плеч бретельки, обнажая ее тело почти полностью. Блузка превратилась в широкий пояс, не скрывая прелестей девушки, а она сама очутилась в мужских объятиях. Что ей оставалось делать, практически голой, в сильных руках? Она ответила на поцелуй, ощущая, как неумолимо исследуют ее организм. Ее попку то нежно гладили, то сурово стискивали. То же самое проделывали с грудью, изредка ощутимо прищипывая твердые соски. Алина вздрагивала и попискивала, не смея впрочем, сопротивляться, таким опасным хищником казался ей этот Саша. Она лишь слабо упиралась ему в грудь, сама плохо понимая, она так пытается отстраниться или уже ласкает восхитительно твердую выпуклую мышцу. В то же время девушка дрожала от ужаса перед предстоящим — твердый член, упирающийся ей в живот, хотя и пока под брюками, убивал всякую надежду выбраться сухой из воды. Неужели ей предстоит принять его?
Оставалось только слабо уповать на женскую хитрость. Алина даже сделала вид, что покорно отдается ласкам. Хотя ради справделиволсти надо сказать, что к этому моменту ей уже не было нужды играть. Предательское тело чувственно отвечало ласкам наглеца, а язычок сам собой сплетался с его языком. Но бежать еще не поздно! Алина шепнула Саше: «Раздевайся!», в надежде, что путь к свободе откроется.
Ей удалось просочиться мимо непринужденно раздевающегося Саши, и бегство стало вполне реальным. Если бы еще не пара «но»! Для начала ее взгляд притянул стоящий во всем своем великолепии член. Чуть изогнутый, с красиво вылепленной головкой. Зрелище было таким притягательным, что Алина с трудом перевела дух, ощутив, что уже хочет получить его между ножек, а то и в ротик. Мысль об этом была столь чудовищна, что девушка все же переборола похоть и наклонилась за юбкой. И замерла. Крутая мужская попка оказалась прямо перед глазами. Вдруг так захотелось прижаться нежной щечкой, целовать эти упругие ягодицы, провести по коже язычком. И Алина не устояла перед соблазном. Опустившись на колени, она трепетно прижалась щечкой к мужской ягодице, а потом с мыслью «Что ты делаешь, сучка похотливая?» она приобняла мужское бедро и крепко вцепилась пальчиками в мужское достоинство. Оно было таким нереально крепким, что с губ сорвался сладкий стон, и пара капелек влаги просочилась между сладко занывшими лепестками.
Саша тоже застонал и, заведя руку назад, вжал девушку лицом в свою задницу. «Понравилось, мерзавец?» — подумала Алина, но уже ничего не могла с собой поделать и, прикрыв глаза от наслаждения, принялась нежно ласкать крутую ягодицу губами и язычком. Не забывая, впрочем, и о твердом члене, восхитительно вздрагивающем под пальчиками, скользящими по бархатистому стволу.
Наконец млеющая от чувственных нежных ощущений Алина поняла, что ее поднимают. Она уже пребывала в томлении и совершенно не возражала, когда Саша чуть наклонил ее назад и твердо, хоть и нежно раздвинул ее бедра перед собой. Последние бастионы верности стремительно падали один за другим, Алина не смогла воспротивиться и, замирая от ... страха и желания, предстала перед мужчиной предельно