синхронно забились в едином оргазме проткнувшем нас насквозь, отдышавшись и придя в себя, мы повалились обессиленные. Я обнял Вадима и положил голову ему на грудь, а он поглаживал мои волосы и шептал нежные слова.
Мы лежали в абсолютном молчании, слушая только дыхание друг друга, мы были единым организмом и никто не был нужен, а я впервые за долгое время почувствовал себя счастливым. Вадим, словно Прометей, открывший людям огонь, дал мне новые ощущения и новые чувства, которые нельзя испытать с женщиной. Но я их боялся, я боялся что сам стану геем, я боялся стать запятнанным, стать изгоем, боялся потерять своих друзей и родных. Я не стыдился того, что случилось, я стыдился последствий. Может кто-то и обвинит меня в мракобесии, но я пока не могу вот так поменять полярность, и живу я не в Голландии. А Вадим? Я не хочу пока об этом думать, я не хочу с ним расставаться, не хочу его терять, но... у меня нет выхода.
Я аккуратно вытащил руку из-под Вадима, встал с дивана в поисках одежды. Вадим непонимающе соскочил.
— Ты куда?
— Извини, но мне пора.
— Куда тебе пора? — Вадим смотрел на меня обиженно, словно щенок, которого выгнали из дома.
— Наверное, домой. Прости меня Вадим, но я так не могу.
— А как же я? Разве тебе не понравилось то, что случилось?
— Послушай, Вадик, — я подошел к нему сел на колени и поцеловал. — я тебе очень благодарен за все, за секс, за ночь, за тебя самого. Мне очень понравилось, но я не...
— Не гей? Ты это хотел сказать, да? А то что сегодня ночью было не считается да?!
Вадим встал с дивана и отвернулся к окну, по трясущимся плечам я понял что он плачет.
— Когда я тебя встретил в баре, — бормотал Вадим сквозь слезы, — я просто хотел провести хорошо эту ночь. Но ты... ты смешал мне все карты. Я вдруг понял, что люблю тебя, люблю как никого больше.
— Вадик, милый...
— Уходи! — уже не скрываясь, рыдал Вадим, я не хочу тебя больше видеть. Никогда!
Я оделся, хотел уже было идти обуваться, как вдруг меня потащила назад какая-то сила. Я бросил все и набросился на Вадима с поцелуями, я не давал ему даже двигаться зацеловывая его всего.
— Вадик, прости меня, прости меня за все, — шептал я сквозь поцелуи, — я люблю только тебя, я наверное сразу тебя полюбил еще там в баре, но понял это только сейчас.
Я зарылся лицом в его волосы, прижимая Вадика к себе, и успокаивал как того самого щенка, которого забрали назад в теплое жилище. Так мы пролежали весь день и всю ночь, не покидая друг друга, словно боялись потерять. А я все это время лежал и думал. Да, я люблю мужчину. Ну и что? Кому какое дело до этого? Я что украл что-то или убил кого-то, чтобы меня обсуждали? Настоящие друзья меня поймут, а ненастоящие, зачем нужны. Сложнее будет с родственниками, сестренка, скорее всего, поймет, а вот мама, все-таки человек советский... Так началась наша любовь. С каждой встречей нам все труднее было оторваться друг от друга. И дело было далеко не в сексе, мне было важно быть с ним, находиться рядом, видеть его в своей постели каждую ночь и в любой момент обнять его широкую грудь. Теперь, когда я уходил с работы, то практически каждый день сразу же шел к Вадиму, который уже меня ждал, и каждый такой вечер был праздником. Порой за весь вечер не было произнесено ни слова. Зачем? Зачем любящим душам слова, когда они вибрируют на одной частоте, подстраиваясь друг под друга. Мы просто лежали на диване и укрытые одним пледом смотрели телевизор, моя голова лежала на груди Вадика, а он нежно, но крепко обнимал меня.
Но ночью от нашего спокойствия не оставалось и следа. Мы были ненасытны, наши звери, дремавшие весь день, просыпались от спячки и рычали, кричали, рвались на свободу, выплескивая тонны энергии. Я попробовал пассивную роль, и мне очень понравилось, особенно когда Вадик в это время смотрит на меня и нежно целует. Самое интересное, что, испытав по 3—4 оргазма за ночь, в нас не было истощения, от
