округлые груди. Глядя ей в глаза, он слегка склонил голову, ожидая, на что решится эта невинная пташка, попавшаяся в его когти, и теперь испытывающая по отношению к нему признательность за то невероятное удовольствие, что он ей доставил.
Шанталь ласкала замутненным взглядом его сочные насмешливые губы, красивые изгибы его сильной шеи и плеч, рельефные мускулы на его руках, груди и животе и чувствовала внутри себя легкую приятную пульсацию. Когда взгляд ее спустился ниже, ее щеки вспыхнули, и она снова склонилась к его губам, а затем стала покрывать осторожными поцелуями его гладкую горячую кожу, как до этого целовал ее он сам. Верлен не мешал ей, только слегка придерживал ее роскошные кудри, чтобы лучше видеть ее всю — робкую, нежную и страстную. Ему было щекотно ото всех этих кошачьих нежностей, и невыносимо хотелось удовлетворить свою похоть немедленно, но покорность королевы тешила его тщеславие и приятно раздражала нервы. Какой же возбуждающей была эта ее невинность, как сводила с ума...
Губки Шанталь остановились на его соске, язычок робко скользил по шершавой коже, пока она не покрылась упругими пупырышками. Тогда юная ученица слегка сжала его сосок белоснежными зубками, пока ее пальцы нежно гладили низ его живота. Наконец ее рука словно случайно прикоснулась к напряженному члену Верлена. Пальцы прошлись вдоль всего его ствола, коснулись чего-то влажного, бархатистого и горячего. Верлен судорожно вздохнул, но, впрочем, не подал виду, как он возбужден. Шанталь разжала зубки и села рядом с герцогом на колени, внимательно разглядывая новый интересный для нее предмет. Предмет этот был мощный, прямой, упругий, увитый вздувшимися венами, с крупной, четко выступающей яркой головкой. Почему-то его хотелось касаться... и еще попробовать его на вкус, ведь Верлен везде ласкал ее губами и языком, так почему бы ей самой... Эти мысли заставили Шанталь ужасно смутиться, покраснеть и почему-то усмехнуться краем губ. Она вспомнила, как приятно ей только что было. Все это в ее понимании доказывало, как не безразлична она Верлену...
Герцог наблюдал за Шанталь с насмешливым любопытством и хорошо скрытым нетерпением, а она несколько раз провела по его члену ладошкой снизу вверх, а потом погладила пальчиками влажную головку. По телу мужчины прошла едва заметная судорога. Шанталь понравился такой эффект, производимый ее действиями, и она продолжила медленно гладить влажную головку пальцами, самозабвенно закусив при этом нижнюю губку и беспокойно ерзая. Постепенно Верлен начал терять самообладание. Выдержав около минуты сладкой пытки, он вдруг поймал руку королевы за запястье и резко потянул ее на себя. Девушка упала в его объятья, дрожа от волнения. Ей хотелось новых поцелуев, новых ласк, новых открытий, но мужчина прижал ее к постели собственным телом, и ей стало тяжело дышать, а сердце опять опутал страх. Его твердый мощный член она теперь чувствовала животом, и герцог медленно терся им о ее шелковистую нежную кожу. Ему хотелось войти в нее, она уже стала доступной, ее ножки были покорно разведены в стороны, но торопиться с этим он все же не планировал. Не все сразу... необходимо было постепенно обучить ее всем играм...
Слегка подразнив ее поцелуями, он вдруг встал на колени, охватывая ее тело ногами, и выпрямился, демонстрируя ей всю мощь и красоту своего тела. Шанталь лежала под ним, взволнованная и покорная, его член возвышался прямо у нее над лицом.
— Хочу, чтобы ты запомнила одну важную вещь, моя прелесть, — заговорил вдруг Верлен хрипловатым от возбуждения голосом, — В постели ты всегда будешь моей подданной, моей рабыней, моей собственностью... пока не научишься ублажать меня так, чтобы я готов был тебе подчиниться...
Шанталь нахмурилась, упрямо мотнула головой, но все же не смогла сдержать лукавую улыбочку. Молодое красное вино все еще играло в ее крови, делая ее более
