он ей в лицо, страстно лаская взглядом ее роскошные буйные кудри, ее восхитительные гневные глаза и ее истерзанные ласками сладкие губы.
— Я думала, что Вы с уважением и пониманием отнесетесь к моему признанию!
— Я хочу, чтобы Вы навсегда запомнили, к чему могут привести подобные признания красивой неопытной девушки мужчине, даже если она — будущая королева, а он — всего лишь ее покорный слуга. — Верлен сделал многозначительную паузу. — Особенно если она — будущая королева... Вы запомните?
Шанталь слова не могла из себя выдавить, все еще ошарашенная тем, что произошло между ними только что. Она не знала, не понимала, что она сейчас чувствует. Кажется, он оскорбил ее, унизил... Кажется, он поступил с ней непристойно... Она должна обидеться, позвать стражу, закричать, расцарапать ему лицо... Но сладкое пульсирующее ощущение между ног, пылающее тело, неистовствующее сердце, удушающее дыхание ...
мешали ей обратиться к доводам рассудка. Она впервые узнала Верлена с такой стороны. Она впервые видела его таким бесстыдным, бесцеремонным, нахальным! Неужели она сама виновата в этой его перемене к себе? Неужели она допустила ошибку, признавшись ему в любви и дав ему повод чувствовать неограниченную власть над собою?
— Отпустите меня, Ваша Светлость, и убирайтесь! — гневно бросила наконец она, чувствуя себя опустошенной.
— Как скажете, Ваше Высочество, — улыбнулся он и отпустил ее, отступив с учтивым поклоном, и не без наслаждения окинув взглядом ее обнаженные груди, которые она все еще не успела прикрыть. — Уверен, что сегодняшнее мероприятие пройдет безупречно, потому что Вы не позволите себе ни единой ошибки и не дадите Вашим слабостям взять над Вами верх. Вы станете величайшей в истории королевой. Ваши подданные и их потомки будут прославлять Ваше имя во веки веков.
На этом он развернулся и молча удалился своей величественной походкой. Королева проводила все еще ошарашенным взглядом его высокую статную фигуру в черном до самой двери. Во рту все еще таял вкус его бесстыдного поцелуя. На груди кожа все еще помнила жар от прикосновений его пальцев в тонких узких перчатках. Низ живота переполняло мучительное неутоленное желание, между ног таяла горячая влага. Она никак не могла унять сердцебиение и учащенное дыхание, глаза щипало от набегавших слез, в груди все ныло от страха перед содеянным и от того наглого повелительного тона, каким он посмел отвечать на ее признание. Шанталь сжала руки в кулачки. Как он мог?! Этого ли она ждала от благородного, всегда такого сдержанного и почтительного герцога, мудростью и образованностью которого она всегда восхищалась? Он должен был преклонить колено! Он должен был благодарить ее за ее любовь и целовать ее руки! Он должен был клясться в своей любви! Да как он посмел указывать ей, что ей делать?! Казнить! Изгнать! Уничтожить! Самовлюбленный нахал!
Девушка изо всех сил пыталась взять себя в руки, понимая, что с минуты на минуту в ее покои вернутся все придворные. Нельзя было предстать перед ними в таком несобранном виде, иначе все они сразу же догадаются о том, что здесь только что произошло. Верлен... подлый змей! Она теперь никогда не забудет его коварства и больше никогда не позволит ему так с собой обращаться! Принцесса заставила себя несколько раз глубоко вздохнуть, окинула себя оценивающим взглядом в зеркале, натянула бретельки сорочки, поправила слегка выбившиеся из прически кудри, приложила к пылающим щекам ледяные ладони. Все. Теперь она окончательно пришла в себя, а впереди ее ждала коронация, за которой последует непрекращающееся двухнедельное празднество, во время которого каждый ее день расписан по минутам. Ей будет не до него, не до Верлена... она потом подумает, что с ним делать. В конце концов, отец наказывал ей всегда и во всем прислушиваться к его советам,
